Сергей Филиппов (Серж Фил) - Свежий ветер в концовке прогулки. Ещё всё будет…

Ох, ладна, хороша эта Ольга!
Создал бог её не наобум,
А величия, грации сколько!
Но ценнее всего её ум!!

Да, казалась покорной овцою,
Но живут в ней и хитрость, и спесь,
Ну, а, хитрость скрестив с красотою,
Получаем гремучую смесь!

Сколько лет Игорёк жаждал бедный
В руки власть взять – как Рюрика сын —
Но Олег, старикашка зловредный,
Правит сам, хоть дожил до седин…

Как-то Игорь сидел, мёд вкушая,
Клюкву кислую в кислый клал рот,
Ольга входит:

Муж, новость большая:
Наш правитель собрался в поход.
А поход-то, ни мало, ни много,
Он решил совершить на Царьград,
А к Царьграду опасна дорога!

Пожелать ему счастья я рад!

Ты дубина, урод и тетеря!
Сколько можно сидеть, чуда ждать?
Нет, беру дело в руки теп е рь я,
Буду счастье сама создавать!

Ты о чем это, Оля, толкуешь?
Не понять мне речей твоих суть,
Зря ты к дядиной власти ревнуешь,
Может, срок его жизни – чуть-чуть.

Сколько лет ты твердишь эту фразу,
Не устал ли язык молотить?
Я Олега сгублю по заказу,
Ты – наследник, и должен царить!
У меня человек есть, мне верный,
Я пошлю его с дядей в поход,
И, поверь, что Олег этот скверный,
В Киев ножками сам не придёт!

Игорь рот приоткрыл в возраженье,
Но, подумав, не стал возникать,
Вспомнил дядино он выраженье:
Если впрок, значит, можно предать!

Ольга в злости гуляет по брегу —
Не сбылась правота её слов:
Цареград платит дани Олегу,
Он же сам, хоть и стар, но здоров.

Как, княжна, ты, коль злишься, красива!
Взгляды хлёсткие, жесты резки,
Так упруга и явна та сила,
Что любого порвёт на куски!

Но была б наша Ольга собою,
С неизбежностью жизни смирясь?!
Нет, пожертвует даже главою,
Чтобы правил её любый князь!..

Как-то, с Киевом вблизь, кочевали
Волхвы малой, но дружной толпой,
И они-то Олегу сказали,
Что с его, мол, знакомы судьбой.

И по их, по волхвов речи гладкой,
Хочешь, смейся, а хочешь, заплачь,
Жизнь легла вот такою раскладкой:
Верный конь будет князю палач.

Посмеялся Олег над волхвами:
Не пужайте, мол, чушь здесь поря,
Наградил щедро магов дарами
(Но коня всё ж убрал втихаря).

С той поры лет пяток просвистело.
Вот, решил князь узнать о коне:
«Вдруг, волхвы напророчили дело,
И убийцею конь станет мне?!»

Конь любимый (известно как стало)
Жизнестранствие кончил своё,
И давно уже полировало
Череп белый его вороньё.

Но какая-то странная тяга
Манит князя туд а поспешать,
Где его незабвенный коняга
Смог последний раз громко заржать.

Вот неделя проходит, и что же?
В Киев князя печально везут
И торжественно в смертное ложе
Тело, сильное прежде, кладут.

Что случилось, какие причины?
Князя, что ж, не смогли уберечь?!
Плачут женщины, хмуры мужчины —
На коварных врагов точат меч.

Но какие враги? Конь тот, разве,
Череп чей князь Олег пнул ногой?
Кто же знал, что в пустом его глазе
Змей живёт ядовитый и злой!

Он, конечно же, вылез и цапнул
Князя в голень, а, может, в икру.
Эх, Олег, ну зачем ты кон я пнул?
Проиграл чисто волхвам игру!

По Олегу вся Русь горевала,
Слёзы капали в бурный бег рек.
Только Ольга одна правду знала,
Да ещё – верный ей человек.

Трое суток он, спрятавшись в ямке,
Караулил у конских костей,
Смрад вдыхал, что сочили останки,
Но дождался он всё же гостей.

И, когда князь Олег ноздри сморщил,
Череп конский с презрением пнул,
Человек, из-под хвороста толщи,
Ядовитой иголочкой ткнул.

Вздрогнул князь: видит, змей уползает —
То безвредный, быть может, был уж —
Но об этом уже не узнает
Никогда хитрый доблестный муж!

Наконец-то вздохнул Игорь вольно!
Он судьбу свою благодарит!
Невдомёк простаку, что довольно
С ним судьба его рядом стоит!

Игорь был в годов оправе,
И, по меркам тех времён,
Называться мог бы вправе
Долгожительнейшим он!

Но зудит ещё в печёнке
Жажда славы и войны,
Он не хочет быть в сторонке,
Снятся воинские сны.

Да гудит ещё дружина:
– А, Свенельд-то, имец мзды,
Ведь ворует же, скотина,
Власти дёргая бразды!

Был у князя воеводой
Тот Свенельд, о коем речь,
Власти полною свободой
Он себя сумел облечь.

Очень быстры князя мысли —
Вот свою он кличет рать,
И, довольно скоро, вышли
В путь – деньжата собирать.

– Князе! – кто-то грит, – древляне
Вот уже который год
Платят очень мало дани,
Недовольствует народ!

– Сколько надо – столько взыщем,
Кто мы, рать али не рать?
Всё, что надо нам, отыщем,
Пусть попробуют дерзать!
Ну, а стены Коростена,
Коли будут выступать,
Раскатаем непременно,
Баб заставим выкупать!

Только речь зашла о бабах,
Приосанилася рать,
Будто бы смогла их запах
Среди леса обонять!

Но ещё езды немало,
Князь не юный, задремал,
И ему являться стало
То, что он позабывал…

Пред глазами, будто в яви,
Видит дяди грозный лик,
Кто же с ним сравнится в славе,
Кто же станет так велик?!

Был Олег великим воином,
Вещим звал его народ,
Дипломатом слыл достойным,
Рюриков прославил род.

Правда он Аскольда с Диром
Порубал – и был тем рад! —
Но возвысился над миром,
Грабанув святой Царьград!

Игорь при великом дяде
Бедным родственником слыл,
Хоть и в Киеве жил граде,
Но правителем не был.

Дядя умер как-то странно, —
Так пророчили волхвы, —
И извергнул Игорь планы
Из мудрящей головы.

Всем они известны, планы:
Первым делом – на Царьград,
Чтоб набить полней карманы —
Каждый воин будет рад.

Цель близка, желанна, зрима,
И покинут отчий дом,
Но, увы, удача мимо
Пронеслась, и всем облом!

Греки – хитрые ребята —
Начитались про Содом,
Что Господь его когда-то
Праведным залил огнём,

Прапрадедушку напалма
Без труда изобрели
И пожгли совсем бесславно
Игорёвы корабли!