Джузеппе Белли - Римские сонеты. ч. 3

Стучу опять: «Любезный фра Макарий,
зовите – как прочтёт псалом последний».
Вздыхает: «Ах, в заботах, в исповедне,
о душах чад… – до ночи наш викарий».

«Ну ладно, – говорю, – не так уж надо,
грех отрывать мирскою суетой
от дела – парой фунтов шоколада…»

Открыл: «Благословлю, сын мой, постой,
хоть он в трудах который день уж кряду,
но ближнему помочь – наш долг святой».

Dico: «Se pò pparlà ccor padr’Ilario?»
Disce: «Per oggi no, pperché cconfessa.» —
«E ddoppo confessato?» – «Ha da dì mmessa.» —
«E ddoppo detto messa?» – «Cià er breviario.»

Dico: «Fate er servizzio, fra Mmaccario,
d’avvisallo ch’è ccosa ch’interressa.»
Disce: «Ah, cqualunque cosa oggi è ll’istessa,
perché nnun pò llassà er confessionario.» —

«Pascenza,» dico: «j’avevo portata,
pe cquell’affare che vv’avevo detto,
ste poche libbre cqui de scioccolata…»

Disce: «Aspettate, fijjo bbenedetto,
pe vvia che, cquanno è ppropio una chiamata
de premura, lui viè: mmó cciarifretto.»

1832

Был случай. Летом я нашёл занятье —
трудился при обители Дженцано;
отборна брань!.. подумал – кучер, спьяну, —
ан нет, то шлёт наш ризничий проклятья;

на паперти – толпа; уж на закате
пора Новенну петь Сан-Кассиану,
рычит ключарь – монахи окаянны,
и в кельях нет, как провалились братья!

Волнуется народ, ночь на подворье,
собор – битком, тут – что за чертовщина —
с кандией пробежал отец Григорий.

Звон – к вечере, в трапéзной – чин по чину —
все в сборе, объявляет падре вскоре:
«Свинина, братья, после Девятины!»

Senti sto fatto. Un giorno de st’istate
lavoravo ar convento de Ggenzano,
e ssentivo de sopra ch’er guardiano
tirava ggiú bbiastime a ccarrettate;

perché, essenno le ggente aridunate
pe ccantà la novena a ssan Cazziano,
cerca cqua, cchiama llà, cquer zagristano
drento a le scelle nun trovava un frate.

Era viscino a nnotte, e un pispillorio
già sse sentiva in de la cchiesa piena,
cuanno senti che ffa ppadre Grigorio.

Curze a intoccà la tevola de scena,
e appena che ffu empito er rifettorio
isse: «Aló, ffrati porchi, a la novena!»

1832

Минỳло тридцать лет, как братья мир
оставили; в день выборов приора,
съев праздничную трапезу наскóро,
все тридцать братьев встали, кончив пир.

Под пение построился весь клир
(по старшинству, чтоб не было раздора);
конверт с печатью каждый брат, на хоры
поднявшись, опустил в златой потир.

Зачитывают вслух кандитатуры:
Маттео, фра, Таддео, Бенедетто,
Элия, Беда, фра, Бонавентура…

Пересчитали снова по порядку —
нет большинства! вновь сверили пометы:
в приоры кандидатов – три десятка!

Li frati ereno trenta; e ffra ccostoro
venuto er giorno de creà er guardiano
prima pranzorno, eppoi doppo lo spano
calorno in fila tutt’e ttrenta in coro.

E llí, a uno a uno, oggnun de lòro
(comincianno, s’intenne, dar piú anziano)
co una cartina siggillata in mano
annò a fficcalla in un bussolo d’oro.

Fatto questo se venne a la lettura:
fra Mmatteo, fra Ttaddeo, fra Bbenedetto,
fra Elia, fra Bbeda, fra Bbonaventura…

Inzomma un doppo l’antro un terremoto
de nomacci, e ’r guardiano nun fu eletto,
perché ttutti li frati ebbeno un voto!

1836

Явилась дочь портного в дом приора —
сутаны гладить, видит: в кабинете
у шкафчика распахнутые створы,
внутри потир – аж с горкою папетти .

Заметил взгляд прелат: «Со мной в подклети
возляг, познаешь сердца жар и скоро
твоú монеты – до единой – эти».
Разделась, как не верить Монсиньору.

Закончив игры, плотские услады,
святой отец, помедлив у кивота,
в ладонь вложил папетто ей в награду.

«Всего один?! Сулили за работу
всю чашу!..» – «Дочь, кредит, моя отрада,
всецело твой, но час – в пределах квоты».

Sto prelato a la fijja der zartore,
che cciannava a stirajje li rocchetti,
je fesce vede drent’a un tiratore
una sciòtola piena de papetti,

discennoje: «Si vvòi che tte lo metti,
sò ttutti tui e tte li do dde core».
E llei fesce bbocchino e ddu’ ghiggnetti,
eppoi s’arzò er guarnello a Mmonziggnore.

Terminato l’affare, er zemprisciano
pe ppagajje er noleggio de la sporta,
pijjò un papetto e jje lo messe in mano.

Disce: «Uno solo?! e cche vvor dí sta torta?
Ereno tutti mii!…» – «Fijjola, piano»,
disce, «sò ttutti tui, uno pe vvorta».

1833

Охоч святой отец наш наипаче
до серебра, не брезговал кваттрино .
Надысь для сквернословов два карлино —
епитимью назначил, чтоб без сдачи.

Я с кучерами вечером в Пилачче
в ломбер играл, крепясь, без матерщины;
спустив к свиньям собачьим ламбертино ,
в сердцах вспылил: «Эх, вашу мать Сантаччью!»

Донёс наутро клятый соглядатай, —
викарий буллу шлёт: суров закон,
за грешный мат – по таксе – явка с платой.