Анна Ревенко - Круглый год стихи. Весна

И тут случается толчок от корня к листу,
От сердца к разуму, не нужно практичности.
И начинают постить романтику в инсту
Даже хайповые и топовые вип личности.

Весна постепенно повышает процент дозы,
Она и тебя заставит искать в толпе пару.
Пора в цветочные магазины выбирать розы,
Петь импровизации под акустическую гитару,

Шуметь ночами, мешать соседям спать,
Курить на рассвете и кофе варить в турке,
Говорить о пустяках или уютно молчать…
Она уйдёт на работу, но помада на окурке

Будет вызывать чувство её присутствия.
С томлением ждать новой встречи тет-а-тет
На грани хандры и вялого самочувствия,
Переживая тщетно, что она не любит в ответ.

Но это весна смело вышла на первый план,
Уже нет выбора, в этом спектакле нет повторов.
Март – короткая пьеса, сыгранная в туман.
В мокром асфальте магия отражения светофоров,

Калейдоскоп вечерних огней в стеклопакетах,
О главном долгих волнительных разговоров,
Выручки десятикратной на кольцах и букетах.
Весна…

Неповторимость и хрупкость нежного весеннего лепестка
Захватывает желанием продлить отрезок момента на пядь.
Так, испив из запретной чаши соблазна полтора глотка,
Нектар живительный хочется пить, судорожно глотать.

Так, поцеловав свежесть новой влюбленности на яву,
Хочется нескончаемой близости, а она всегда конечна.
Хочется страстно жить, хотя давно в этой вариаций живу
Всё оттого, что жажда к продлению счастья вечна.

– Ты летаешь во сне, светлый любимый мой?
– Нет, давно не летал, вырос, очерствел, видимо.
Это раньше сон виделся мне яркий и цветной,
А теперь недоступно, мир красок невидимый

Остался за рубежом давнего совершеннолетия.
Я скучаю немного, но детально забыл почему.
Реже использовать стал в речи междометия.
Она с горячностью юности отвечала ему:

– Я летаю во сне. Вот вчера мне снилось поле,
Поле разнотравное, и чтобы его ногой не мять.
Я взлетела над ним. Цветов было пёстрое море.
Это исключительно здорово – свободно летать.

Он смотрел на неё молча снисходительно,
Понимая, что разница в них неоспоримая.
Он был душою стар, а она говорила волнительно —
Щебетала о глупостях всяких, его любимая.

Он её обнимал, но понял в этот день марта,
Что вырвал ребёнка из мира в иное измерение,
Он понял, что обязан вернуть её обратно,
Это прекрасное молодое и нежное творение.

А она смотрела в глаза с морщинами пучками
Как на исполина, на гуру, что знает ответы на всё.
Он решил отпустить любовь, но ласковыми руками
К сердцу своему остывшему прижимал долго её.

А она загрустила, сторонившись его небритости,
Их миры столкнулись, раскрошив хрупкие очертания.
Она так мало видела, а он безразличный от сытости
К многообразию страстей, обыденности мироздания.

Попрощался, целовал в щёки. Последнее их свидание.

Оберегом стала для него эта весна.
Он уже на грани выл от депрессии,
От тревожного авитаминозного сна,
От слякоти, смога, сплина и агрессии.

Он проснулся рано утром и открыл окно,
Пахло иначе, пахло другим, преображением.
Занималась заря рассветная, но темно,
Загорались в окнах лампы – пробуждение.

Кто-то ставил чайник, курил на кухне своей,
Слева в окне женщина полуодета и хороша,
Он задержал свой беглый взгляд на ней.
Но небо сегодня особенное, дышал неспеша.

Было прохладно, мурашки пошли по телу,
Люди выходили из дома, спешили, шли.
Им не было до наблюдающего никакого дела,
А лучи весеннего солнца лужи последние жгли.

Он накинул пушистый плед на остывшие плечи,
Сел на подоконник и писал стихи в блокнот,
Незаметно бежали часы, опустился тихий вечер.
Наш поэт ещё пишет, он ещё одинок, но поёт.

В его песне нет звуков, пока на бумаге хранится,
Но он, как оркестр внутри. Его музыка оживёт,
Вырвется в то окно, на те улицы, заискрится.
Новый день – тайна, но он его особенно ждёт.

Он готов цвести. Быстро оделся и покинул дом,
Купил цветы и поднялся на этаж соседнего здания.
Помните женщину полуодетую за его окном?
Они сегодня идут об руку на свидание.

Трудно дышать от близости его тёплых рук,
Играем словами, парируем – раунд этот мой.
Для меня его имя не просто фонетический звук,
А у самого уха громких курантов гулких бой.

Во мне запущен неведомый тайный механизм,
Он тикает в животе и комом подходит к шее,
Рождает бурю огня, похожую на катаклизм,
Никто на земле унять эту силу не сумеет.

Как жаль, что со временем я перестану так
Взрываться от мимолетного контакта с ним.
Весна пришла в души и чертит в них древний знак —
Руну сладострастия, влюбленности псевдоним.

Стану в лучах заката в тонкости простыни белой,
Пусть смотрит на меня жадно, голодом терзаем.
Эта вешняя ночь помогает мне быть смелой,
А он о знаке на наших душах ещё ничего не знает.

Ты шептала запретное во хмелю,
Билось сердце сойкой о стены груди,
Ему кричала неистово: «не уходи»…
Ему шептала сладостно: «тебя люблю»…

Пила, плакала горько и долго по ночам.
Правильно говорят, что два целых года
Пройдут, и сердце рубленое в хлам
Забудет муки и этого морального урода.

Отряхнув пепел, уголь своих обид,
Стоит выйти в мир иной походкой.
Ты стала другой, ты живучий вид.
Тот, кто полюбит, оценит тебя находкой.

Спасибо за глубокий и многозначный взор,
За холодность к лицемерам, за разборчивость.
На сердце шрамов затейливый узор
Останется как защита, как устойчивость.

В доспехах валькирии – победить себя,
Никто не свергнет гордости с твоих высот.
Теперь ты – богиня, тебя боятся, любя.
Ты – высшая мера желания, высший сорт.

Весна – время твоё. Ты разбиваешь сердца,
Ты на охоте. Селекция особей и перфорация…
Но ты в ожидании счастья – скитаний конца,
Мужчины, которому покориться гордость и грация.

Десятый день весны прочил ей только слёзы.
Тонкие нервы дрожали в резонансе с ветром.
Разбиты надежды, планы, девичьи грёзы.
Она укрыта от мира кашемиром и фетром.