Наталья Лигун - Бумага Перо Стихи

До сбитых фраз, до крика, стона!

Танцуй со мной. Сейчас. Сейчас же!

Я напрягаюсь до излома,

Чтоб расслабляться… глубже… дальше…

Изгиб спины. Рывками бёдра

Танцуют пульс сердцебиенья.

Идёшь ко мне – надменно, гордо

Секунды две… Вот! Миг сближенья.

Рукою властной по изгибу.

Глаза в глаза – расстрел зрачками.

Исчезло всё… исчез из виду

Неровный пол, под каблучками.

Лишь только мы. Бьют барабаны

В виски, в ладони… в бесконечность.

И прижимаются воланы

К твоим ногам… рывками… встречно…

А я хочу тебя простить

За всю ту боль… не понарошку.

Хочу прощенным отпустить

Собрав прощенье на дорожку.

Хочу поступки оправдать,

Хочу понять твои мотивы.

Но я должна об этом знать,

Пока еще, мы оба живы!

Хочу простить. Дай сердцу шанс —

Не проклинать тебя до гроба.

Звучит в душе моей романс

И виноваты в песне – оба.

Не сберегли… исписан лист

Корявым почерком разрыва.

И прикрывает шелк, батист

Лицо душевного нарыва.

Хочу простить! Но ты молчишь…

Просить прощенье – не влюбиться.

Скажи, ты как ночами спишь?

И что, тебе ночами снится?

А я опять устала жить.

Опять! Опять… Какого беса?!

Плела из дней стальную нить,

Видала дождь я под навесом.

Брала дары, как будто долг,

Мне возвращали с опозданьем.

И торговалась… вечный торг.

За каждой встречей – расставанье.

Копила деньги, не друзей,

Снимала с падали одежду.

Я, как декабрьский воробей —

Ни на земле, ни в небе… между.

Меняла цель на золотой.

Смотрела из замочных скважин,

Как жил идеями герой,

Как был до смерти… непродажен.

В кубышку прятала всё то,

Что провоцировало руки.

И с плеч снимали мне пальто,

Все городские твари, суки.

Но вдруг устала… Стыд в кулак.

Какого беса не любила?!

И захотелось просто так…

Но как всегда… Опять купила!

Веревка, мыло…

– Здравствуй ночь!

Я принесла тебе нимфетку.

– А я могу тебе помочь?

– Конечно! Выбей табуретку.

Кровать… полуторка… белье

С узором полевых соцветий.

И всё моё давно твоё,

На череду простых столетий.

Что переносят душу в плоть

Младенца сызнова рожденным.

По швам судьбу не распороть

В угоду людям побеждённым.

Всем тем, кто верит «не дано

Любовь хранить, чрез цепь столетий».

Кровать… Луна глядит в окно

Чтоб вновь исчезнуть на рассвете.

Спина… в знакомых позвонках

И выпирают две ключицы.

Прижалась…

– Это крыльев взмах?

– Нет! Это бегают ресницы.

– А крылья?

– Дышат за спиной

От тишины, от жестов, слова.

Я прихожу к тебе босой

Чтоб повторить былое снова.

Бельё… Луна по лепесткам

Танцует, так как я исполню

Ресничный вальс, по позвонкам.

Что я из прошлой жизни… помню…

Скользила ночь ступнями по паркету,

Вальсируя измученные «па».

Прилипла к заоконному макету

Луна, под видом тонкого серпа.

Стучали из поломанного крана

Шажочки аккуратные воды.

На скатерти – из белого тюльпана,

Оставила пыльца свои следы.

Толкался ветер с рамой на балконе,

Так живо имитируя шаги.

И дождь опять царапал подоконник,

Ворча, как будто встал не с той ноги.

Шаги… Шаги… Так точно, лаконично

Открыли суть мирского бытия:

Что жизнь идёт, проходит методично —

Иль я живу… иль существую я…

Не забывай… как у друзей

Порой ты забываешь зонтик.

Ведь жизнь январский воробей

Клюёт по крошке черствый ломтик.

Не оставляй меня… в купе,

Как простыню на верхней полке.

Счастливых дней, как канапе

Я не распробовала толком.

Не потеряй… как кошельки

Теряешь в людном переходе.

Летят слова, как мотыльки,

Когда от боли скулы сводит.

Не выставляй меня… за дверь,

Как хлам, чтоб вывезти на дачу.

Счета судьбы, с оплатой сверь,

И не дари «на чай», как сдачу.

Не забывай… средь суеты,

Как исторические даты.

Я – треугольные листы

С построчной верностью солдата.

Кому-то нужен – рост карьерный,

И кресло с вибромассажором.

А мне бы – путь идейно верный

И никогда не жить с позором.

Кому-то нужен – стол дубовый,

С брильянтом белая коронка.

А мне б – двойной прибор столовый

И на двоих одну солонку.

Кому-то нужен – день безмерный,

А в нем зевак и микрофоны.

А мне б – сломать звонок наддверный

И отключить все телефоны.

Кому-то нужен – «друг» столичный,

Купить диплом, пристроить сына.

А мне б – уютный и привычный

Домашний вечер у камина.

Кому-то нужен… Выше! Выше…

И выбирать тут, каждый волен.

А мне б – услышать, как ты дышишь

И не бояться, что ты болен.

Опять рыдала на плече,

Того, кто первым подвернулся.

Все об одном… в одном ключе:

– Ну, почему он не вернулся?!

И слушал он или она,

Но как всегда – меня не слыша…

А я видала из окна,

Как суицид бежал по крыше.

Босыми ножками… до ран.

Свои ручонки простирая…

И носовой платок в карман,

И снова стало не до рая.

Я подожду еще чуть-чуть

Пока входную дверь закрою.

– Ну, как же мне его вернуть?

Не бойся, вены я не вскрою.

…А суицид мне бросил мяч.

Пошла игра – моя подача…

– Ты, не стесняйся, хочешь, плачь

…А мне уже и не до плача.

– Все хорошо!

– Да хорошо…

– Мы созвонимся на неделе.

Закрыла дверь.

– Ну, что душа,

Не надоело в юном теле?

Мне мама в детстве говорила,

Что лучший мой подарок ей,

Который дочка смастерила,

И ничего что где-то клей

Гуськом струится по рисунку,

И криво срезаны края.

Она хранила в дамской сумке,

Все то, что рисовала я.

А я усердно рисовала

На день рожденье, новый год.

На женский праздник… мал-помалу

Из тех я выросла «работ».

Теперь для мамы покупаю

Подарки в модных бутиках.

И не струится клей по краю,

И нет разводов на полях.

А мама вновь берет на руки

Рисунки… словно в колыбель.

На них, уже коряво внуки

Развозят кистью акварель.

И снова мой день

Ковыляет по той же окружности —

От дома к работе.

С работы домой – так не хочется.

Но надо… Пора…

Сторож кашляет

Словно простуженный.

С три короба вру —

Что аврал, да и я полуночница.

Ключи-погремушки в руках,

По привычке, по-прежнему,

Как будто пищат —

«Поскорей бы в замочную скважину».

Домой…

Только дом стал похожим