Александр Криштапович - Русский паровоз

Русская матрёшка! Русский самовар!
Кто в душе философ, ценит этот дар.
Русская матрёшка – малое в большом,
дипломатам мессидж – мы всегда растём!
Самовар – радушье, заходите в дом,
поболтаем вместе, так, о том, о сём:
о загадках русских, как в тяжёлый час
мы всегда спасали и себя, и вас,
как Иван-Ванюша, осенясь крестом, —
в полымя и в прорубь… Ладно, то в былом…
Время чудно строит! Вон, как этажи —
русские «Калибры», русские «Стрижи»!
Словно птица-тройка ввысь – не на базар!
Ай, да, ай матрёшка! Ай, да самовар!
Матрица-матрёшка в сердце, посмотри!
Самовар – он тоже! Он кипит внутри!

Любовь – от Бога! К Богу и вернётся!
И просияет луч Любви во мгле!
И нам предстать пред Господом придётся
лишь тем, как мы любили на Земле!
Из новой Глины нас Господь создаст,
из малого комочка новой Глины!
Но этот образ много больше даст,
чем могут дать земные властелины!
Никто, ни в чём не будет виноват!
Из пепла возродясь, из праха, пыли, —
когда-нибудь мы все вернёмся в Сад,
в тот Сад, где мы впервые полюбили!
Адам и Ева возродятся в нас…
и в Рай потерянный, всё осознав, вернутся!
Но это будет уж другой рассказ…
Дай Бог Любви нам, чтобы Там проснуться!

Кто с хвостом, кто без хвоста —
кошки, с ними три кота…
Уши драные, чумазы,
шерсть клочками – вот и стразы.
У помойки их дворец-
кров для брошенных сердец.
Кажется: хвосты и мощи…
Но в глазах у кошек – рощи,
удивления цветы:
ты их кормишь – кто же ты?!
Бог совсем с другой планеты?!
Или добрая комета?!
В их измученных телах
Будды скорбь, Христос, Аллах!
Да, изрублены судьбою:
без хвоста – зато с душою!

Чистый родник был прозрачен, беспечен,
прыгал по камушкам, словно кузнечик.
В чистой воде был Небесный кристалл.
Пел с ним родник, веселился, журчал.
А за болотом – ни косо, ни прямо —
вонью пыхтела зловонная яма,
ну, выгребная, почти туалет,
яма ворчала: «Да мне триста лет!
Я не простая – я высшей породы!
Сплошь короли, сплошь бароны и лорды
были вот тут, ну и всё шло на лад…»
Но опускала, что видела – зад.
«С кем бы ещё мне сейчас породниться?! —
яма бурлила, – ну я же царица!»
Тут над ней муха… и в месиво – вжик:
«Видела я очень милый родник.
Может быть, с ним обменяться послами?!»
Эта идея понравилась яме:
«Муха, ты дура, но, всё же, с умом!
Что ж, отправляйся! Ты будешь послом!»
Так перевёрнутой стала страница:
и до сих пор достучаться стремится
чистый родник до зловонной души…
Что я?! О ком?! Хоть совсем не пиши!..
Знаю одно: первозданные воды —
в каждом из нас! Ну а то, что отходы
злятся, бурчат, чешут длинный язык —
смоет их время и ЧИСТЫЙ РОДНИК!!!

Эксперимент Великим был —
почти учение Христово.
Но… одним махом – и в распыл:
убили плоть, убили Слово.
Пробирки – в битое стекло,
лабораторию закрыли,
сказали: «Это было зло!»
Но… на полу лежали – крылья!
И Ангел таял на глазах.
И плоть его вливалась в Слово,
чтоб стать незримой, жить в веках,
чтоб к нам потом вернуться снова.
Такой безрадостный пример…
Но не закрыта та страница —
не умер наш СССР!
Бессмертный Ангел возвратится!!!

Сибирь на глобусе – как лоб на голове,
Япония с Америкою – щёки.
Хоть две щеки, хоть даже двадцать две, —
раздуться могут, но не в том истоки.
Что созревает в матушке-земле,
давно известно матушке-Сибири.
Ребята, ваши санкции во мгле!
Зря вас отцы-создатели не били!
Не раздувайтесь, это же смешно!
Тату и персинги выкалывать на коже,
ну, может быть, конечно, не грешно, —
но для величья маловато всё же.
Хранимая, священная земля —
Россия, прирастала ты Сибирью!
Не обижайся на гоненья зря!
Ты рождена, чтоб сказку сделать былью!
Служение не терпит суеты.
Мир в бездну, в хаос катится, болтая.
Но чудо, чудо: высятся щиты —
извилины Сибири и Алтая!

Квант мёртв, пока не обнаружен:
но лишь его коснётся взгляд —
он тут же весело закружит,
ну как жонглёр, как акробат.
Он так бежит, сверкают пятки:
то здесь появится, то там.
Квант, как дитя, играет в прятки,
он явно расположен к нам.
Он озорник и он беспечен,
как, впрочем, вся его семья,
не потому ли, что он вечен,
что в нём пружина бытия?!
Квант – то внутри, то он – снаружи…
Но взгляд откуда?! В нём итог!
Квант потому в бессмертье кружит,
что взгляд ему дарует БОГ!

Я помню, как мы с ваучером шли…
Внушили нам, что в нём страны частица:
мол, годы бедные останутся вдали,
завидовать вам будет заграница.
Казалось нам: мы у Господних Врат.
Как здорово, как дивно жить на свете!
Отцы и деды положили вклад —
владеть же им, конечно, будут дети!
На утро же рассеялся туман:
есть нечего, к тому же нет работы,
надежды нет, и вывернут карман,
и рядом с жизнью кто-то сводит счёты.
А на базаре, в худеньких ларьках,
за ваучер бутылку предлагали:
и шёл народ в заплатах и в очках…
Маркс не писал об этом в «Капитале».
Какой-то жуткий был калейдоскоп:
бандиты, «стрелки», сходки, мерседесы…
Народ стонал, а кто-то вышел в топ —
нас рас-ТОП-тал! Но это не для прессы!
Когда-то был у немцев «аусвайс»,
как ваучер – для лжи, для обезлички…
Но мы – СТРАНА, за минусом Чубайс,
все, как один, в строю, на перекличке!!!

Планета лучилась от счастья —
и к ней подлетел звездолёт…
Планета шептала: «Останься!
Тебя мой полюбит народ.
Здесь нет ни богатых, ни бедных;
здесь «кто ты?», «откуда?» – не в счёт;
здесь золото поровну с медью
на всех делит мудрый народ;
здесь нет перекосов в морали;
здесь всё, всё решают добром…»
«Да сам-то я сделан из стали, —
сказал звездолёт, – и рублём.
У нас всё не так на планете.
И те, кто собрал меня в путь,
должны отчитаться по смете
и всё до копейки вернуть.
Нужны нам ресурсы и сплавы,
а ты мне талдычишь про честь.
Есть то, что нам, людям, по нраву?!»
Планета ответила: «Есть!»
И тут же, как лампа, погасла:
безжизненный, серый пейзаж…
«Общаться с Землёю опасно!» —
решила, уйдя на вираж.
И стала в другом измеренье,
как раньше, лучиться добром…
…Такой видел сон я намедни.
Ну, гляну – а что за окном?!

Всё дело в чём?! Был Первовзрыв,
как первый ход на Е-4…
Невероятный был заплыв!
Бог на часах подвесил гири…
Так день прошёл – настала ночь…
Бог задремал на две минутки —
миллиарды лет умчались прочь…
Для Бога – это только сутки.
Подтянет гири Бог опять,
чтоб звёзды двигались и земли,
А сердце будет в такт стучать,
как Первоатом Богу внемля…