Николай Боровой - Каменный остров

Вот это – правда. Эту правду
Учиться надо признавать,
А не трусливо прятать взгляды,
И хвост, как страус, поднимать.

Вы посмотрите, чем невольно
Трясете Вы над головой!
Пошел уж в ход и дух Немцова…
Да он смеялся б над собой

Если б дожил – над чистой верой,
И над наивностью своей!
Каким он ни был – он был смелым
И взгляд не прятал от теней.

Вы посмотрите, чем «стращая»,
Зовете «верить», и во что???
Что Кремль, убийцу подбирая,
Искал участников АТО?

Что престарелый оружейник —
Ему б на отдых, в Кисловодск —
Вдруг череду убийств затеял,
«Во славу русския берез»?

Ей-богу ж бред. Да, все бывает.
Но это – нет, как нет чертей
(Хоть взгляд их часто различает
В чертах «достойнейших» людей).

«Хулить не смейте на святое!»
«Немцов за это умирал!»
«За это темною Москвою,
Его сразили наповал!»

Да, умирал. И очень верил.
В прекраснодушные слова,
В людей и их святые цели,
В то, что приблизится пора,

И вдохновленная примером
Из за соседнего «бугра»,
Россия выпрямится смело,
И сбросит кнут и удила.

Его достоинство и память
Как раз и требуют – да-да —
Чтобы не прятаться от правды,
Какой бы мерзкой не была.

Ведь что поделать – в мире часто
(И почему – нам не понять)
Совсем не миррой пахнет правда,
И это надо принимать.

Бывает вовсе не «святое»
Ее лицо, но правда в том,
Что ценим правду мы такою,
Какая есть, и тем живем.

Бывает, разочарованье
Дорогой горькой к ней ведет,
И отнимает упованья
Ее предсказанный приход.

Бывает – только яд сомненья
Спасает душу от греха.
Бывает – мужество в неверье,
А в вере – трусость лишь одна.

Какая есть – да будет правда.
Священен долг ее принять.
Лишь различить ее под маской
Молиться надо, уповать.

Давно живу на белом свете,
И жизнь прожить – не песню спеть.
Когда кричат, что «надо верить» —
То точно жаждут «поиметь».

И если вера, а не разум,
Выходит вдруг на первый план,
Ей богу – лучше б лгали сразу,
Не так унизил бы обман.

И если разум и сомненье
Не «друг», становятся, а «враг»,
То значит – просто в упоеньи
Мы устремляемся в овраг.

И если с памятью Немцова
Отождествляете всерьез
Вы вес луценковского слова —
То что же, я смеюсь до слез.

И если бросив негодяям —
Не верим позам и словам! —
Его мы память «оскверняем»,
То горе Вам, совсем не нам.

И я скажу – пускай предвзято,
Сразив кого-то наповал —
Быть может, что совсем не «свято»,
За что он с верой жизнь отдал.

Не о свободе речь веду я —
Свобода, свята, в чем вопрос —
О вере в вечных тех холуев,
Что про свободу лгут до слез,

Иное подразумевая,
Что от свободы далеко.
Она – увы – у них «такая»:
С Луценко, да и прочим «ко»,

С осоловевшею толпою,
Готовой лживо «ко» внимать,
Забыв про то, за что зимою
Была готова умирать.

Но правду ценим мы такою,
Какою бог решил нам дать —
Вовек не будет здесь другое,
И грех другого ожидать.

Ах, верно лишь одно «благое»
Вертит Луценко головой!
Ах, сладко верить бы «в святое»,
И с верой – выйти на покой…

И вероятность в том, что все же
Генпрокурор Луценко прав,
Куда «чудеснее», чем новость
Про то, что Бабченко – не прах.

Ах, вот в чем дело – «веры кризис»,
И «нет святого под луной»!
И не читают Катехизис,
Не верят в то, что «бог живой»,

И «сомневаются в Немцове»,
Да и «Сенцова не честят»,
И «нету веса больше в слове» —
Не оттого ли все молчат? —

Но оттого лишь – очевидно! —
Не верят в то, что говорит
Вышинский нового разлива:
Что Кремль коварный норовит

Убрать на Украине тридцать,
Да что там – сразу пятьдесят!
Не верят в доску, и не стыдно!
Не верят – и не прячут взгляд!

О времена, о эти нравы!
О, где Шекспир наш! Ведь сюжет
Кровавой этой, адской драмы
Был им возвышенно б воспет,

Он обличил бы негодяев!
Горбун – понятно был бы кто,
И стал «искатель правды» б Гамлет
Соединением всех «ко»,

Со сцены явственно бы «гэ-кал»
И поглядишь – в тени его
Похожим стал на человека б
Луценко, и другой их «ко».

Голубчик Быков – ладно в «это» —
Себе Вы верите? Всерьез?
А впрочем – это было где-то,
И было «я смеюсь до слез».

Ай-яй-яй-яй, какие страсти!
Эпоха стр-а-а-ашная грядет!
Поди ты знай, что этой власти
Возьмет, и в голову взбредет —

Убить задумает не тридцать,
А триста – главное «начать»,
«Ввязаться в драку», а убийцу
Всегда возможно отыскать —

Монастырей, гляди ведь, валом,
Церквей, чья паперть бел-бела!
Готов расплачиваться «налом» —
Какие могут быть дела?

О, боже мой… смеюсь и плачу…
Могли подумать мы тогда
Что это все и вправду значит?
О слепота, о слепота!