Владимир Корчагин - Избранное. Стихотворения 1976—2019 гг.

Как серое на синь меняется, замечу,
Как солнца луч родит собою тень,
Как купол голубой глубокий вечен,
Как нарождается и гаснет снова день.

Дозорный я с рождения навеки,
Запомню томное дыхание ночей,
Любовь как возникает в человеке,
Как в реку превращается ручей.

Где клочья серых облаков движенье
Накроет город куполом узорным,
И где дымы неведомых сражений,
Там я никем не ставленый дозорный.

Автобиографии кто написал страницу
Юным, и стариком в неё же уложится.
Как лаконичен бронзовый квадратик,
Для имени и даты точно место хватит,
Но для судьбы достаточен и прочерк.
Так воображенье питает многоточие,
Смолчал, о чем, другие, жди, добавят,
В судьбе, что было, не было, исправят.
Автобиографию кто уложил в страницу,
Пропасть из памяти людей тот не боится.

Говорят, на юг Сибири
Люди едут мыть песок.
А пока ты парень в силе,
Вань, поехать ты бы смог?

Зазывал в артель рабочих
Наш купец, готов рискнуть.
Мы живем уж бедно очень,
Но опасный длинный путь.

Там, на речке, на Амыле,
Говорят, в тайге глухой,
Золотишко люди мыли,
И с богатством шли домой.

Ладно, батя, я готовый
Постараюсь для семьи.
Воротиться, дай нам слово,
Нужда давит, нас пойми.

Верхом, пешком, в телеге
Продвигались на восток,
Степи, горы, топи, реки…
Пропадем, спаси нас Бог!..

Добрались – проходит месяц,
Край земли, медвежий край.
«Будем хату ставить здеся!
Инструмент-ка разбирай!»

Рядом горная речушка,
Сосны, пихты и кедрач.
Бревна тащит на горбушке,
Наш Иван, ого, силач!..

Вот и стал Иван старатель,
Ему латок, лопата и кайло —
Жена и батя, и приятель;
И гнус сосал, и солнце жгло.

Мечтал, найти бы самородок,
Иль россыпь горстью загребать.
Зима и лето – мчались годы…
До нитки спустит всё опять,

Как в кабаке фарта найдет,
Забудет, что его заждались,
Что обещал он наперед,
И пьет потом уж от печали.

Но девку всё-таки сосватал,
Из местных, сущая дикарка,
Он бросил пить, поставил хату,
И баньку топит очень жарко.

Год-два – родит ему сынка,
Еще годочек – девка в доме.
Пусть и крепка еще рука,
Но кашель бьет и кости ломит.

В семь лет сгорел Иван и помер,
Детей – две девки, три сынка,
Кормильца нет – и горе в доме.
Песком златым полна река…

Вот оно, глупое счастье —
Безлюдное лето полей.
Прыг-скок по траве воробей,
Клюнул, чирикнул – Ну, здрасте!

Тварь божия, птичка, привет!
Ему до меня нет и дела,
У него есть дела поважней,
В клюве с жучком улетел он,

В гнездо корм понес воробей.
А я здесь остался со счастьем
Средь зелени тихих полей,
Моё – в созерцанье участье

Уход безвозвратности дней.
А нынче ни облачка в небе,
Прохладой течет ветерок,
На годы забыться так мне бы,
Испив глупого счастья глоток.

Болезнь – это отклонение от нормы,
Следствие неправильного поведения,
Искаженье особо идеальной формы,
С разумным правилом несовпаденье.

Эталон будто есть у природы особый,
Независимый он, божественной сути;
Он анализ, оценка, сравнение, проба;
Инструкция, указатель на перепутье.

Но болезнь – это творчества сила,
Вдохновительный стимул некий,
Чтоб от спячки душа пробудилась,
Дух чтоб креп от борьбы в человеке.

Болезнь – айсберг, теченьем влекомый,
Физический недуг в сравненье ничтожен;
Пусть изящен фасад у телесного дома,
Душу, фундамент, болезнями гложет.

А внутри боль под замками запретов,
Стыд и срам отражен в зеркалах,
В добродетель там страх разодетый,
И злоба во взгляде, и лесть на устах.

Эти болезни – душевного рода
Тщательно скрыты, носить тяжело.
Золотоносная для поэтов порода,
Они вдохновитель, а вовсе не зло.

Гений – болезнь, отход от нормы,
Братья ему – идиот и юродивый.
И стих сам особенно вздорный,
А начинался умно он, вроде бы.

Похвала болезни?.. Умалишенный!
Болезнь – это нечто позитивно плохое?..
Взирает святой так печально с иконы,
Боль себе заберет, чтоб нас успокоить.

В такую погоду, после дождя
Бежать на рыбалку мне хочется
К любимому месту с обрывом,
Где тальниковая рощица.

Если с зарёю закинуть крючок
С наживкой, «на кузнеца»,
Бывает, и хариус клюнет,
Поймаешь уж точно ельца.

А на червя дождевого с охотой
Клюёт и пескарь, и плотва,
Так окунь идет на «малявку»,
Подсечь успеваешь едва.

Если заранее рыб прикормить,
Годятся и хлебные корки.
Если «корчагу» поставить на ночь,
Поймать можно рыбы ведерко.

В такую погоду, после дождя
Воздух, пропитанный детством,
Запахом память в тот час оживит,
Куда от былого тут деться.

Вытрясла мама с крыльца половик,
Пьют воду из лужицы куры,
Кот на охоту шмыгнул в огород,
Собака на цепи излаяла сдуру.

Влез на чердак покормить голубей,
Там полумрак и прохлада…
В такую погоду, после дождя
Вспоминать своё детство отрада.

Я бы любил её верно до гроба,
Если б любила она безусловно,
Если обид не скопили бы оба,
Прощать сохранили готовность,
Я бы любил её верно до гроба.

Если да кабы, пустой разговор,
Здесь глупо искать виноватых,
С нею живу, если я до сих пор,
Люблю, значит, видимо, свято,
Если да кабы, пустой разговор.

Сколько за годы воды утекло,
Ссорились вплоть до развода,
А от любви сохранилось тепло,
Пусть так себе в доме погода,
Сколько за годы воды утекло.

Взрослые дети имеют детей,
У них, как у нас – неурядицы,
Им жизнь бы понять поскорей:
Плохое – в хорошее рядится,
Взрослые дети имеют детей.

Я бы любил ее свято и просто,
Меня если также любила она,
Если язык затупился бы острый,
Если бы душу не выжгла вина,
Я бы любил её свято и просто.

Мне нравится с редким негромким звуком тишина,
И пусть с журчаньем ручейка и с пеньем птиц она,
С далеким громом, эхом, с ветерком прохладным,
С грозой короткой с ливнем в молниях, и ладно,