Сергей Игнатьев/Аваначи - Стихи и новеллы

Как ждут запоздалой любви.

Меня вдохновляют на смелость затеи,

Улыбка и груди твои.

Тебе я среди обстановки неброской

Понравился, видно, что прост.

Тебя заждались уж, наверное, гости

И важный, задумчивый гость.

Но ты подошла любоваться на астры;

Любуйся, а гость подождет.

А дальше судьба нас тропиночкой старой,

Как прежде, к теплу приведет.

А там тобой наспех распущенный волос

Развеет былой аромат…

Иди уж, я слышу встревоженный голос –

На улице гости шумят.

Октябрь 2008

Рельсы раскачали, и трамвай качается.

Тишина речная под мостом.

Мы еще вернемся, пусть пока останется,

Что бесценно в центре городском.

Окна затянуло первоклассным инеем.

Пассажиров тихи голоса.

На стекле рисует мальчик материнские

Губы, нос и серьги. И глаза.

Что едва заметно – счастье разрушается,

Веки рдеют, и потоки слез

Хлынуть уж готовы по щеке подкрашенной –

Передать стеклу не удалось.

Остановка. Люди теплоту оставили.

Звезды умирают на лету.

А рисунок детский одинок, отправился,

Без любви, без грусти, в пустоту.

Кто-то проживает много лет от радости,

Что в своем подъезде знаменит.

Человек несчастный в мире появляется

Лишь с одною целью – полюбить!

Декабрь 2008

* * *

и прямо в сугроб,

Но повозишься в нем – все же выйдешь.

Отряхнешься…

Но вдруг ты провалишься в гроб? –

А оттуда едва ли ты выйдешь.

Толковать я любитель о жизни людской –

Неземной и земной, кособокой.

И о том, что придумано слово «покой»,

Хотя нету на свете покоя.

Среди дикого леса ни с кем и никак

Не хотелось бы встретиться взглядом.

Но вот в ярости стукнулся волчий вожак

С человеком, отравленным ядом.

Сам не знаю, зачем я люблю этот мир, –

Человек, в этом мире случайный.

Но согласен, со мною встречался зефир

На корявых путях неудачи.

Но дано ли забыть хоть на миг, хоть на век

Те дороги, пути неудачи?

И тот лес, где чернеющий волчий разбег

Ужасает в дыханье горячем.

Я хотел бы увериться: жить на земле,

Бытовать – бесконечное счастье.

И на той бесконечности хрупкой во мгле,

Первый раз вижу, призраки плачут.

Проскакать бы на смелом коне без проблем

По проезжей тропе небосвода.

Для того, чтобы выяснить лично – зачем

Призрак плачет от вечной свободы.

Декабрь 2008

Посмотри-ка. – Внезапность, зима!

Не вчера ли чернело все в черном?

Поболтаем, есть новость, кума. –

На дворе промышляет ворона.

Полушубок мне нравится твой,

И ресницы, где тают снежинки.

Поболтаем, как прошлой зимой

Я тебя провожал с вечеринки.

Расскажу, иль ты помнишь сама? –

Пахли снегом, вином наши губы.

Так чем хуже той эта зима?

Мы ее с тобой также полюбим.

Я сравнил твои очи с звездой,

Что сияла повыше деревьев.

Но ты промах поправила мой,

Хохотала, что это – Венера.

Забрели мы далёко туда –

В царство наших безбожных поверий.

Все равно что сходили с ума…

И за всем наблюдала Венера.

Вот и тайны, секреты мои –

Мне так зимние нравятся птицы,

Полушубок, в снежинках ресницы.

Выше неба – богиня любви.

Декабрь 2008

По струнам злая вьюга воет.

И воет зверь.

Кричит больной. И тихо стонет.

Ломают дверь.

Вдруг смех счастливой роженицы

Раздался. Нет!

Всего-то крик болотной птицы.

Больного бред.

Идет тайфун по океану

На берега.

Гремит вулкан. У музыканта

Дрожит рука.

И всё вперед, без остановок!

Плачь, скрипка, плачь.

Нас в странный мир иной, бедовых,

Завел скрипач.

Внимать сей музыке стократно

Я был бы рад.

В сто первый раз за музыкантом

Пришел бы в ад.

Февраль 2009

Бежать черной смерти и братских могил*

В безлюдье, таежные глуши. –

Его голос предков тайком посетил.

Но дума – не будет ли хуже?

Всемирный на Русь возвращается мор

Доделывать смертное дело.

А сколько при первом в небесный простор

Крещеных людей улетело!

Но демоны вновь закричали: «Пора!»

И вновь зарождалася свалка, –

Живые сегодня умерших вчера

Едва хоронить успевали.

В итоге он все же остался один –

Родни нет, жены и дитяти.

В истории русской подобных годин

Бывало немало. – Писал Карамзин

Подробно, умнейший писатель.

Март 2009

*«Черная смерть» – мор (эпидемия), свирепствовавший на Руси в 14-м веке. Здесь автор пользуется устаревающим оборотом речи с пропуском предлога «от».

Прогремели толпой ледоходы,

Прошумела весна у ракит.

Отзвенели шальные аккорды, –

Не воспрянут. И бог не велит.

Ну а в принципе что изменилось?

Ничего! – Не спеши тосковать.

После нас будут новые силы,

И другие аккорды звучать.

Дорогая подруга, не ты ли

Меня ладить учила с людьми?

Да и вёсны у нас не простые,

А такие, что – черт их возьми.

Все же эта земля не безбожна.

Хочешь счастья – борись во всю мочь!

Но дана ли кому-то возможность

Невозвратность утрат превозмочь?

Но к чему разводить нам разводы,

Для чего городить огород?

Прошумели весенние воды,

Прогремел по реке ледоход.

Июль 2009

* * *

И жизнь и смерть боролись. –

Кто кого?

Деревня вымерла.

Подворье за подворьем –

Никого!

Но тучи грохнули.

И небо громовое –

Веселей!

Аврал небесный.

Лужи полны. Двор задорен.

Живы все!

2009

Огромный тополь рос. И мальчик

Все песни складывал о нем. –

Стихом в поэзию был начат

Мой путь о дереве таком.

Была нужда. Была потреба –

Красавец спилен на дрова.

И внук смотрел потом на деда,

Как враг не смотрит на врага.

2009

Перешагнув через межу,

Иду я смело. И ежу

Легко понять мою угрозу.

Пусть не страшит тебя молва, –

Хоть попроси колоть дрова –

Я наколю тебе березу.

Во сне – не помню. Наяву

Завидно-ладную вдову –

Такую не знавал я сроду.

Я буду сеять и копать,

Пахучим воздухом дышать, –

Скажи: «Пройдись по огороду.»

Смотрю – наколоты дрова,

Всё это делаю не я, –

Молва спешит уже к народу:

Не мне припасть к твоим цветам,

Огонь березовый – не нам,

Не я допущен к огороду.

2009

* * *

Ко мне подошла не любя.

Чужою, бесстрастной, безликой –

Такой я запомнил тебя.

Я видел – не смеет садиться

На платье твое мотылек,

И странно тревожится птица,

По черным взращенным ресницам