Алексей Шепелёв - Изумрудные глаза фиолетового отражения. Poesia

самая холодная картинка
в светящемся окне журнала
самая холодная улыбка:
мне меня мало
нет такого кто может меня грязно послать!

где-то там за Атлантикой
в Атланте
или под Атлантидой
куда уж посланы нежно по ветру
полмиллиарда нежных минихризантем
из снега

в тишине
ломает карандаш
рвёт бумагу
тушит свет рушит цвет
и лёжа на спине
смеёт
(а дальше смысла нет)

голод – это отвратительно
бездействие – вид её
невозможно прогнать этот вид её —
но как нож проглотил – гладкий вид её
я прижал к животу гладкий нож её —
я три дня лежал и жалел её —
не желал её – ни движения —
приближал её – удалял её —
облизал её – унижал её —
разрушал её – но бессмысленно —
ночь и день мне бессмысленны —
мне себе —
мне себе бы вспороть голод
или сделать разрез по воротнику – голову —
голого тела твоего я не выдержу

я держу в руках…

бинт с кровавой точкой
Японии восходящей расползающейся белый флаг
белый с которым сдаются красным в гражданскую
белым перевязывают на красных баррикадах грудь дамскую
самое страшное красное полотнище само краше всех кровь ищет
а в чёрных и коричневых и хаки рубашках все наши
своих неверных двшек ищут сжимая калаш
они тоже сжимают их и детей грудных
сжимают своё изумрудное небо
в котором реет не пёстрозвёзд ни триколор ни фрикофлаги НАТО
а чёрный-чёрный мощный стяг пиратов.

Знать,
где стоит
твоя кровать…

Ну вот —
ложишься спать
и выключаешь перед осколком зеркала всё —
штаны, трусы и ёлку.

С новосельем тебя в честь Нового года
на улице развешу «дождь»
игрушки-лампочки по снежным веткам
и даже твой любимый ёж —
поверх плохой погоды
на лавке как на троне.

Кто выйдет во двор налегке
и стронет в пачке сигареты эти с фильтром —
заныканные в трещине, согретые всем миром
их курил я в атмосфере насилия
пропитанные новым ядом
когда стояла в песочнице рядом
под кривым грибком твоя нога.

Знаешь ты, что
содеяло б одеяло
отлично знаешь, что
покрывало бы покрывало
Но знаешь, малыш, и чего не хватает:
именно её – всего лишь шести букв
«Вот переспать бы с кем-нибудь
до свадьбы!».

Белая зима, белая земля – бе /ла/ я
уже 8 марта или ещё 23 февраля?
во дворе заняться спортом? —
свет и кот, забор и солнце – запах свежего белья
одеяло идеала – белоснежное
но где же я?

я валяюсь в дверях
не пройти колесу
я оглох и обрюзг
и припадки несу.

Но вот объявлена как война —
весна…
тюльпаны кровавые – залпами
красный мак как красный флаг
розовый мак одноразовый…

В почках сирени: цвести/ не цвети
зелень, лето, листья и осень
вос-произвести?
Или коренья крепят в углубленьях:
расти, расстилаться, дальше ползти?..

в сердце моём: прости/не прости.

свет искусственный белый
нагая потемнев лежишь
на столе в доме казённом
в строгом-строгом двухметровом пальто
на улице пустой одна стоишь
где посиневший туман утренних фонарей
сидишь неудобно но видно
в надышенном воздухе с дымом под лампочкой
по всем ты плывёшь и не знаешь сама
лучше ли так сидеть, а может лежать или стоять.

Наш народ
кур е т и пьёт
колется, гл о тает:
не всем еды хватает.

полосатый чулок на дереве
даже с блеском упругой ноги
я пришла я примерию
мне помоги

отражайся от мира
умирая рожай ся

жечь страницы дней
буквенные угли сметая
заглушая звуки дней
песней своей сметая

кувырками падать
в… жуть
п р о с т р а н с т в о
руками до дна чуть —
– осталось

третьего не дано
надо втереть и. о.

липли липы

дёргал дёрн

сок свой

клёво

под вой

всех круче

спьяну в кучу

спрыгнув от

вот вётлы

для крапивы

ломалась только

молилась

одна

малина

кололась

соком

на.

Сколько грязной мыльной воды утекло
И бессонных ночей, валерьянки, может крови и слёз
Вены не режу, но ломаю себя как тебя, как рукою стекло
В тихих тёмных тропках садов
в сорняках по бокам и почти с головой
семенами и пылю дыша
я родился, срастаясь с травою, я рос
Я состарился, умер, но не узнал, как и ты
Как и ты, мама, мама, мама моя
Кого ж ты такого на свет принесла
Того, кому страстно мало всего, даже добра
Того, кто напрасно мучает зло.