Александр Абрамов - От окраин до самой до Москвы. Стихи, написанные в разное время и в разных местах нашей необъятной Родины

Спускайтесь к нам в души, пожалуйста, чаще,
Почаще светите на нас хоть чуть-чуть,
Ведь мы заблудились в грех ом полной чаще,
Но под светом под Вашим найдём верный путь.

Гляньте-ка, гляньте-ка, дворник работает:
Снег убирает, чтоб люди прошли.
Слышите, слышите, птичка трезвонькает:
Песни поёт, чтобы с песнями шли.

Голуби, вижу, летят над старушкою,
Низко летят, не срезая пути.
Красная куртка и куртка с игрушкою —
Папе пора дочку в садик вести.

Серая бестолочь каркает весело.
Раз, и взлетела – уже не догнать.
А вот и ещё одна клюв свой развесила,
Ей с высоты на всё наплевать.

Девочка юная с собакой гуляет.
Собака растерянно нюхает снег,
Что-то ей явно никак не хватает —
Где же зарытый вчерашний обед?

Утро декабрьское, утро повисшее.
Люди и птицы, сугробы кругом.
Смотришь, как будто тебе это снится,
Когда ты сидишь в тепле за окном.

Когда зима хотела заплакать,
Она плакала острым льдом.
Она грустное мне рассказала
Рвущим ветром, звенящим окном.

Выжимала себя и ревела,
И не плакать она не могла,
Заунывную песню всё пела,
В эту ночь она не спала.

И узорам на окнах нет места,
(В окнах ночь да невидная мгла),
Им сегодня было бы тесно,
Их зима б раскроить не смогла.

Она плачет, разве не видите, плачет,
И бьются слёзы её в окно.
А слёзная корка в сугробах прячет
Всё, что было зимою дано.

Расхрустят утром корку ботинки сп ешные,
Отряхнутся и сбросят её деревца.
Им приглядней одежды пушисто-снежные,
Мне ж
Белой сказкой – Крестьянская улица.

Так о чём же ты плачешь, зима ненаглядная,
И по ком загрустила ты в декабре?
Не одной тебе – грусть в эту ночь непроглядную…
Ты забудь обо всём. Новый год на дворе!

Раскудрявься же, Русь, золотистою пеной вспенивайся!
Небом осенним отрази бабье лето,
Вязко-прозрачным, голубоватым и светлым.

Разлетайся же, Русь, голубями, что белыми искрами
Бороздят это небо, этот воздух кристально-прозрачный,
А потом исчезают загадочно.

Осенняя Русь моя, тёплая, нежная, дивная,
Необъятным колокольным звоном разголосись,
И навсегда этим вечером чудным в душе поселись.

Я что-то опять по тебе загрустил.
Скажи мне, где ты сейчас красивеешь?
Изгибы бровей твоих я не забыл.
И на ветру где сейчас розовеешь?

Где ты идёшь, по какому бульвару,
Равнодушным прохожим даря красоту?
Стук каблучков озвенел тротуары,
Переулочный ветер рвёт волос прямоту.

В чьей душе на сей раз разожгла ты пожары
Мимоходом, не ведая, просто прошла?
Кто же тот бедный юнец моложавый,
Который не знает, что такое… ушла?

Ты просто человек,
Ты просто находишься где-то.
Сейчас видишь сны под тяжестью век,
В ночнушку, наверно, одета.

Я просто человек,
Сижу во дворе, курю сигарету.
И просто, как ты, живу я свой век.
Ночь. Пугаюсь шевелящихся веток.

И может быть, когда-нибудь и где-то
Мы снова с тобой встретимся… «Привет».
Ты будешь просто человек «лето»,
Я буду просто человек «снег».

Я каждый раз сюда возвращаюсь
Всё с новой надеждой увидеть тебя.
Перед всем миром опять распыляюсь,
Пусть лишь поминают, как звали меня.

Но ты это «больше», больше, чем всё.
Суеты не приемлю отныне.
Минуту назад я забыл бытиё,
Теперь лишь шепчу твоё имя.

Порву я все струны, забуду аккорды
И выплюну радость стихов.
Мне лишь бы не видеть текущие годы
Вдали от твоих берегов.

Не знаю откуда, я выудил мысль,
Что тоже ты будешь грустить обо мне,
Что будешь метаться, искать свою пристань
Поближе ко мне, хотя бы во сне.

Да что говорю я, о чём распеваю?
Всё это – ничто по сравненью с тобой.
И знаю, увидев тебя, я оттаю,
До капли отнимешь мой знойный покой.

Ты никогда моей не станешь
И вряд ли станешь не моей.
Меня ты в памяти оставишь
Малейшей долей из долей.

Я никогда твоим не буду.
И буду ль точно не твоим?
И малой долей не забуду
Тебя, как был я не твоим.

С тобою был у нас лишь танец,
Лишь скромный танец на двоих —
Красивой музыки посланец,
Он покружил нас чуть и стих.

Дал пережить нам жизнь тот танец,
Любовь дал пережить тебе и мне.
Красивой музыки посланец,
Слуга кудеснице-судьбе.

И знаю я, прошли года.
И знаю я, прошло твоё веселье.
Так, дай же Бог нам помнить навсегда,
Кого любили, но им сказать не смели.

Дал пережить нам жизнь тот танец,
Любовь дал пережить тебе и мне —
Красивой музыки посланец,
Слуга коварнейшей судьбе.

И снова тесно в мирике своём,
Но не хочу я никого толкать локтём.
Ведь спал, как все, и видел много снов,
Но вдруг почуял я дыханье Бога.
Он разбудил, позвал в мир складных строф.
Он, видно, на меня поставил много.

Мне голодом живот сосёт,
Но странно, мне себя не жалко.
Бумага и перо меня спасёт,