Ярослав Мальцев - Одинокий корабль

И дорога его пустынна:
Сушь, зной, край…
Не склонить головы повинной:
Ад есть. Рай?

В моих ладонях аромат волос
Смешался с теплотой твоего тела —
Так я с собою часть тебя унёс.
В груди, блаженству предаваясь, пели
Душа и сердце дружеским тандемом.
И атеист благодарил богов,
Что ими из далекого Эдема
В лице твоём ему дана любовь.

Как я жил без тебя? – Не знаю…
Ты сегодня мне так близка… —
Каждый миг по тебе скучаю,
Когда ты от меня далека.

И глаза твои стали родными,
И душа твоя – часть моей…
Разлучили дорожки кривые…
Пусть же завтра настанет скорей!

Я с тобой разлучаюсь так часто —
Ни на миг отпускать не хочу. —
Ты моё запредельное счастье… —
В час разлуки безмолвно кричу.

Почему ж в твоём ласковом взгляде
Я читаю сомненье порой?
Ты присядь, моя милая, рядом…
Что тревожит тебя, мне раскрой.

Почему в твоём взгляде опаска?
Ты не веришь, что я никогда
Не покину волшебную сказку,
Где я – твой, ты – моя… – Навсегда!

Иногда надо вдруг потерять,
Чтобы в миг осознать… важность.
Иногда важно ночи не спать,
Чтоб душою почувствовать… нужность.

Иногда нужна чья-то рука,
Чтобы мир обретал… смысл.
Иногда лишь немного тепла
Вспламеняет угасшую жизнь.

Я знаю эти поколенья —
И, слава Богу, лишь из книг, —
Которые прошли лишенья,
Которые седели в миг.

Я помню: сотни миллионов
От Первой и Второй войны —
Рыдало небо от их стонов,
Они довременно ушли.

Подумать: сонмы не рожденных…
А на могилах у отцов
Не счесть тревогой убелённых,
Летами согбенных сынов

(Отцы в могилах – молодые,
Нет, им не дали расцвести;
Сыны у насыпей – седые,
Им всем без пап пришлось расти).

Я вижу тени Нагасаки —
В секунду стершихся людей,
И ненасытные клоаки
Немецких доменных печей…

Я помню прошлое… Волнует
Родной страны милитаризм…
Душа бушует и беснует
И выбирает пацифизм!

Ты мне клянешься в любви.
Словами, словами, словами… —
Играют губы твои
Чувствами и слезами.

Пусть лучше молчат уста —
Слова – это просто звуки:
Что там: полнота? пустота?..
Зачем так дрожат твои руки?

Ты хочешь сказать «люблю»…
Скажи же делами, делами!
Я ночью один. Не сплю,
Терзаем сомнений тенями.

Что ж, навсегда уйду,
Раз уж так надо.
Лишь об одном прошу:
Ты вспоминай меня, ладно?

Честно тебе скажу:
Был с тобой сумасшедший.
И ничего не прошу
С тебя, от неба пришедшей.

Все уж тебе отдал:
Чувства, и жизнь, и разум.
Верил свободно в обман:
Вольно, не по приказу.

Пусть на твоём пути
Солнце на небе, ромашки…
А обо мне не грусти:
Запомни с веселой мордашкой.

Не понимаю этого стремления:
Создать кумира.
Ведь каждый изнутри – одни сомнения
Пред тенью мира.

И каждый изнутри
Лишь кость и мясо.
И голы все цари
Под тогой, в рясе.

Ты снова от меня в отрыве!
Ты вдалеке, я в пустоте…
Мир без тебя, как в негативе…
Христос страдает на кресте.

И солнце больше не пускает
Зайчат через моё окно.
Померклость неба отражают
Глаза, смотрящие в трюмо.

Как тяжело друг без друга
быть,
Хочется снежною вьюгой
выть.
Хочется крикнуть, пространство пронзя:
«Нам друг без друга не можно, нельзя!»

Тебя не видеть – это пытка!
Я без тебя схожу с ума!
Свернулось время, как улитка,
Ползет, секундами рябя.

Побледнела. Сказала: «Прощай!»
И глазами всего изъела.
Я ответил: «Что ж, не скучай»,
А душа, как струна, звенела.

Отвернулась. Рукой взмахнув,
Только резко вздрогнули плечи.
И летел тополиный пух…
Кто чье сердце из нас калечил?

Ты уедешь на юг. Удачно
Тебе съездить. Вернуться назад.
Я пойду по местам по злачным
Погибать и душой торговать.

Ты уедешь на юг. На перроне
Чёрт незримый обнимет меня.
Моя жизнь унеслась с вагоном,
Под минувшим черту подведя.

Что значит день прожить удачно?
У каждого есть свой ответ.
А для меня все однозначно:
В твоих глазах прочесть «привет»!

Она мне клялась в том месте
В том месте у той реки,
Что мы навсегда будем вместе,
Что так нам цыганки рекли.

Она мне клялась, и плавал
По воздуху звон с церквей…
Я рад был июньским травам
И пух убирал с бровей.

Серое тобольское небо
Прощаясь нам плачет разлуку.
О, где бы мне жить, где бы,
Чтоб вечно держать твою руку?

Как же здесь было мило! —
Мы сами писали сказку…
Бок о бок с тобой бродили…
Небо плачет развязку.

День полон тоски и ненастья,
Дождь – грусть нам любезной Гебы.