Олег Котков - Огонь веков

Эти строчки – вместо предисловия,
Чтоб куда-то вбок не занесло.
Нет здесь ни лукавства, ни злословия,
В лодке жизни стих мне как весло.

Эти строчки – вместо славословия,
Дескать, вот, мол, новый тут поэт…
Не люблю я это пустословие.
Праздным мыслям в книжке места нет.

Размышления, мечты, сомнения,
Настроенья и душевный крик.
Каждый сам своё составит мнение,
Из какого сора этот стих.

Из какого это поколения,
Юноша душой или старик,
Плавно ли стихов моих течение,
Глубоко ль в печёнки я проник.

Вам мои, Читатель, заверения,
А меня надежда будет греть:
Строк моих когда-нибудь прочтение
Вам поможет что-то одолеть.

Во мне горит огонь веков —
Далёкой битвы стук подков,
Походы вольных казаков,
В зарницах отблески штыков,
Отвага дедов и отцов.

В душе боготворить готов
Дыханье зреющих хлебов,
Сиянье дремлющих снегов,
Раздолье волжских берегов,
Сказанья муромских лесов.

Сквозь годы рвётся боль веков,
В Сибирь гонимых кулаков,
На Волге стоны бурлаков
И монотонный стук оков
Из декабристских рудников.

И нескончаем вечный зов,
Протяжный звон колоколов,
Печаль и плач солдатских вдов,
Разлука в песнях ямщиков,
Терпенье русских мужиков.

В моей душе гремят грома.
Россия – горе от ума!
Моя судьба, моя страна,
Восстань, Россия, ото сна!
Живи, свободна и сильна!

Что сделал ты, солдат России?
Ты просто выполнил приказ.
Тебя два раза не просили,
Ведь умирают только раз.

Солдат войны не начинает,
И не солдата в ней вина.
Солдат войны не выбирает,
Идёт, куда велит страна.

Солдат войны не выбирает,
Но коль приказ: «Вперёд!» и «В бой!»,
Он смерть по праву презирает,
Своей рискуя головой.

Солдат войны не начинает,
Не делит, кто нам друг, кто враг.
Солдаты войны завершают,
Держа к победе трудный шаг.

Шли на войну и шли из плена,
Шли в пекло яростных атак.
И слышали Берлин и Вена
Солдат России твёрдый шаг.

Солдаты, русские солдаты,
Хранители родной земли,
Покинувши дома и хаты,
Войну под корень извели.

Как много их, кто не вернулись,
Приняв последний в жизни бой!
Они в бессмертие шагнули,
Отдав сполна свой долг земной.

Мечтой солдата сердце билось,
Чтоб не вернулась вновь война
И чтоб навеки воцарилась
Над миром мира тишина.

Не за почёт, не за медали
Солдаты шли на смертный бой.
Собой Россию заслоняли
И думали о нас с тобой!

Давно закончилась война,
По всем погибшим справив тризну.
Осталась карточка одна —
Отца, с фронтов борьбы с фашизмом.

Задумчив взгляд. Сквозь толщу лет
Как свет звезды ко мне стремится,
Чтоб дать единственный совет:
– Война не может повториться!..

Мы не знаем вас всех поимённо,
Но бессмертная память – жива.
И склоняются в бронзе знамёна,
И спекаются в горле слова.

Монолит и гранитные плиты
Стали символом общей судьбы.
Братья павшие, вы не забыты,
Жертвы трудной кровавой борьбы.

Помнят вас города и селенья,
Где пришлось жизнь свою вам сложить
За свободу и за избавленье.
Память эту нельзя заглушить.

И взметнулись под высь обелиски…
Будь ты проклята, эта война!
И на каждом есть скорбные списки.
Имена… Имена… Имена…

А потом – Неизвестный… И снова:
Неизвестный советский солдат.
Неизвестный солдат… Тяжесть слова
Давит память куда-то назад.

К тем боям и жестоким сраженьям,
К тем дорогам, которыми шли,
Не жалея себя, с отрешеньем
Ради нашей родимой земли.

Был порыв ваш единой лавиной,
Сокрушившей всемирное зло.
Наша память – в порыве едином,
И в долгу – сохранить, что прошло.

Сохранить ваше мужество, смелых
И готовых на подвиг людей,
Идеалом мальчишек незрелых,
Что гордятся Отчизной своей.

Будет вечная память героям,
Защитившим и спасшим страну.
Да даруется вечный покой им,
Своей жизнью убившим войну!

Мы прибыли на линию огня.
Нам через час в атаку подниматься.
Холодный пот – ручьём, бьёт дрожь меня —
Я не дерусь, я никогда не дрался.

Обучен я врага колоть штыком,
Метать гранату, в поле окопаться,
И по-пластунски я могу ползком,
Но… страшно мне в атаку подниматься.

Меня ходить учили строевым
И быстро по тревоге собираться.
Три раза мы стреляли боевым,
Но я, как прежде, – не умею драться.

– Стрелял как Ворошиловский стрелок! —
Сказал мне командир. – Прицельно, метко.
Но нынче против нас – фашистский полк,
Превосходящий, донесла разведка.

Мне этим летом – девятнадцать лет.
И с мамой было тяжко расставаться.
Мне на прощание она дала совет
Беречь себя, но смерти – не бояться.

Нам командир сказал, что злость нужна,
Чтобы с врагом отчаянно сражаться.
И смерть за Родину – не так страшна.
Но… страшно мне. Я не умею драться!

Нам высота, сказали, – позарез,
И нас прислали им на пополненье.
Противник клином нам на фланг залез,
И принял командир своё решенье.

Мы ждём команду в глубине траншей.
Туман ползёт полоской предрассветной,
Скрывая плотно в полосе ничьей,
Что будет дня грядущего приметой.

Мне накануне друг мой рассказал,
Как фрицы мать с отцом его убили.
Я слушал и смотрел в его глаза,
Они холодными и злыми были.

Таких рассказов много слышал я,
И я готов давить всех этих гадов!
Но только вот до нынешнего дня
Фашистов видел только на плакатах.

Нет, я не трушу, это просто нерв
Сомненья перемалывает в ярость.
Вчера мы были просто лишь резерв,
А нынче – смерть за Родину досталась.

С минуты на минуту бог войны
Обрушит на врага огонь возмездья.
Последние минуты тишины,
И, может быть, в последний раз мы вместе.