Владислав Зубченко - Обмениваюсь на прошлое

Странная просьба,
но просто меня Вы поймите…
Знаете,
так ведь случается с каждым когда-то:
не говорим обо всём —
бережём наших близких…
Даже не врём им,
а просто молчим если надо…

Нет, не смертельно,
но сердце у мамы забьётся…
Так, на работе,
но ей волноваться не надо…
У самого со здоровьем,
но всё обойдётся…
Вам достаётся?
Меня уже тоже достало!

Что вы молчите?
Ах, слышите, значит, спасибо…
Ладно, чего это я «по живому»,
простите…
Ну, не услышимся в жизни когда ещё либо…
Что говорите?… Алло?
Что Вы мне позвоните?

В тайный смысл предчувствий верю…
Просто знаю необъяснимо:
вот сейчас позвонят за дверью
те, кто дороги и любимы…

Ни пророчеств, ни предсказанья,
что не сбудутся непременно…
Ни в награду, ни в наказанье
я предчувствую перемены…

Тайный смысл всех совпадений,
тот, что был мне открыт однажды,
откровений или прозрений —
я живу с этим, как и каждый…

Всё хорошее и плохое,
знаю точно – всё неизменно…
И, случившись, уйдёт со мною
что предчувствовал я, наверное…

Каждый миг, что судьбой подарен —
тот, что прожит, и неизвестный…
Я предчувствиям благодарен
за мгновение перед бездной.

Однажды ты уедешь,
быть может, навсегда…
И город станет меньше
на одного тебя…

Он это не заметит
и даже не поймёт…
Да мало ли на свете
у города забот…

Но многим одиноким,
от родины вдали,
не виден свет из окон,
который здесь зажгли…

И ты, не согреваясь
теплом чужих зарниц,
опять следишь за стаей
летящих в небе птиц…

Однажды ты приедешь,
быть может, навсегда…
Ведь города для здешних
хранят всегда места.

Детское время уходит, теряя минуты,
в капельках света, в веснушках, не смытых дождями…
рты раскрывая дворы, удивляясь как – будто,
не запирают дверей, чуть кивнув фонарями…

Детское время уходит, ещё обернётся —
в тюлевой дымке её силуэт растворится…
Мы ещё любим – а что нам с тобой остается,
если остынут желанья – нам не возвратиться…

Нам, неуёмным, всё хочется вечного лета,
чтобы монетки нам детство в карманах искало…
Мы их бросали на счастье и ели билеты,
может осталось, что где-то за душу запало…

Детское время… темнеет с поправкой на август,
тихо уткнулся в подушку наш плюшевый мишка…
Мама волнуется молча, с часами сверяясь,
скоро мы, скоро – ведь детское время не вышло.

Буду я, буду…
увы, обещанья – не клятвы…
Снова дела, суета и дожди не позволят
выбраться в гости,
пусть все мы, конечно, не святы…
Нас ожидают,
хозяйка на кухне готовит…

Мимо проедем…
Заметим в окне мимоходом,
как проплывают дома и знакомые лица…
Знаешь, в то время, когда я бродил пешеходом,
можно, столкнувшись, вдвоём
взять пойти и напиться…

Даже не дружба —
нас было друг другу навалом…
Жёны в кроватях терпели, когда мы, доспорив,
ночью из кухонь вернёмся к ним под одеяло…
Ну а теперь…
А теперь вот всё ждут и готовят…

Буду я, буду…
Всё брошу к чертям и заеду!
Да пропади оно пропадом —
только собраться…
Ты мне напомни квартиру и номер подъезда
и не звони по дороге, ты слышишь —
я еду встречаться!

Уходящие безвозвратно,
вы по-прежнему мной любимы…
Я храню все свои утраты
в отболевшей душе доныне…

Я, как – будто мудрей и строже
с этой памятью…
Вот мне снится
друг, который меня моложе,
я почти забываю лица…

Мы с ним оба, как – будто живы
здесь, на том или этом свете…
Там вдали, в бесконечной ниве,
он смеётся: не будет смерти!

Просто где-то, меж жизней длинных,
знает путь он туда-обратно…
Просто всё ещё мы любимы,
уходящими безвозвратно.

Нет, сны ничьи…
В скитаньях на ночлег,
как пилигримы без тепла и крова,
лишь до утра останутся
и снова
пойдут в дорогу проживать свой век…

Им не помочь,
их сводят дни на нет…
Их где-то ждут, спасая от забвенья,
но не вернуть…
В чужие сновиденья,
они придут, как полуночный свет…

Они ничьи…
Их даже не понять,
их полушепот тих, слова невнятны…
Там мир не наш,
там все пути обратны,
но с ними лучше и теплее спать.

Проживаем второпях…
Вот полжизни набежало,
вот ещё двоих не стало…
Встречи на похоронах…

Говорим о пустяках,
о душе, как о погоде…
Впереди полжизни вроде,
и не жить бы впопыхах…

Оглядеться, что внутри
набралось, а не снаружи…
Может многое ненужно,
просто в окна посмотри…

Там закаты позади
и стареет лист осенний…
Этот день, он не последний,
не спеши, сиди, гляди.

А может, дружище, не стоит о вечном
в заплечных мешках, там где совесть мы носим…
Быть может сегодня подставить нам плечи
друг другу не стоит – никто с нас не спросит…

Кому это надо – на риск без медалей,
на подвиг без смысла, на бой без победы…
А может быть, в следующей жизни мы стали
с тобою, ну скажем, к примеру, поэты…

Мы просто напишем о том, что когда-то,
конечно, не с нами – с другими случилось…
И будет, как всем нам с тобой непонятно,
зачем это надо однажды им было.

Ну ладно, мама! Я стану маленьким,
таким, как хочешь,
таким, как помнишь ты…
Не жди заранее
там, у завалинки —
я обязательно успею в прошлое…

Вернусь нежданно под Пасху,
в «вербное» —
теперь ведь, знаешь, другие праздники…
Мы оба дети иного времени,
но ты хранила
меня без ладанки…

Так просто
с верою во всё хорошее,
что небу стало про это ведомо…
И в наших судьбах всё было сложено,
хоть и не знала ты
молитв проверенных…

Ну ладно, мама! Я стану маленьким,
благословенья желая нового…
Ты отправляла дорогой праведной,
но я вернулся до срока
вовремя.

Как повзрослела детвора,
дворов уменьшились размеры…
Из прежних чувств —
лишь чувство меры,
и нам с тобою вновь пора

Успеть, как в детстве,
дотемна,
забыв дела и разговоры,
на завтра отложив все споры,
к своим домашним —
там она…