Владислав Зубченко - Руферы. Советская антифантастика

© Владислав Аркадьевич Зубченко, 2022

ISBN 978-5-0056-8492-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***********

Кран спал, уткнувшись в небо. Он только что заснул: проскрипел своей старой болевшей шеей, отнеся напоследок строителям железобетонную плиту на верхний этаж, и, наконец, задремал, чуть сгорбившись над этим неугомонным городом с его беспокойной ночной жизнью. Ледяной свет фонарей разливался где—то внизу, иногда выхватывая из темноты мальчишеские компании, занятые в это время непонятными для родителей делами. По улицам, расставив фары, с шумом пролетали машины. Город узнавал себя по звукам, взглядом провожая идущих и едущих, но там, наверху, он уже спал в своих небоскрёбах и башнях. Крановщица тётя Шура, соблюдая примету, на прощание привычно погладила кран по голове-кабине и полезла вниз.

– Давай, железо, отдыхай.

Шуре должно было через месяц стукнуть шестьдесят, и она давно не стеснялась своего возраста. Утренние восхождения к небесам она с некоторых пор рассматривала философски. В эти минуты ей казалось, что однажды она вот так и уйдёт по этой самой лестнице куда-то выше и уже не вернётся. Шура разговаривала с краном с тех пор, как полгода назад похоронила погибшего на стройке мужа. Дети давно разлетелись, а любимый шестнадцатилетний внук Пашка бывал у неё в гостях всё реже. Шура даже завела для него в доме интернет, но не помогло. А два дня назад Пашка неожиданно позвонил ей сам.

– Ба, привет! А как на твоё железо попасть можно? – спросил Пашка.

– Зачем тебе? – напряглась Шура.

Это он, Пашка – для друзей Пабло, однажды придумал крану модное новое название, означавшее на языке «айтишников» на самом деле компьютеры. Крану, как показалось женщине, это имя шло, и она подхватила сленговое словечко, стараясь угодить любимому Пашке.

– Сфоткаться там, наверху, хочу.

– С ума сошёл, Паша?!

– Ба, ну чё ты, а?

– Нет, даже не думай, – отрезала Шура. – Сдурел? Там пятьдесят метров!

– Да мы с пацанами на семнадцатиэтажках наших давно сидим! – перешёл на срывающийся крик Пашка, пытаясь убедить непонятливую бабулю.

– Как сидите?! Зачем сидите? – охнула та.

– Мы же руферы, ты в курсе? – с неподдельной гордостью в голосе заявил внук. – Ходим по крышам, короче.

– Какие такие руферы? – немного пришла в себя баба Шура. – Мы дома строим, чтобы вы, балбесы, по крышам лазали? Карлсон ты наш!

– Ба, хорош меня тролить! – возмутился Пашка. – Короче, ты организуешь, или мы с другим крановщиком за бутылку эту тему решим?…

Сейчас у спускавшейся по узким лестницам башенного крана Шуры никак не шёл из головы этот разговор с внуком. Тем же вечером она отыскала в интернете видео про этих самых руферов, и у неё, всю жизнь отработавшей на высоте, от увиденного сердце начало постукивать в пятках.

– Это зачем же они это делают, дурни? – спросила себя, сидя у монитора, Шура. – Дед его, значит, жизнь на стройке положил, а этим покрасоваться друг перед дружкой! Мозгов совсем нет!…

********

То что у руферов есть обычные человеческие мозги, на прошлой неделе доказал товарищ Пашки Лёха Свиф, сорвавшийся с крыши новостройки и разложивший эти самые мозги на асфальте на всеобщее обозрение. Поначалу, когда с верхнего этажа строящегося небоскрёба отделилась маленькая точка, никто ничего не понял. Но точка быстро увеличивалась в размерах, и вскоре раздался какой-то жуткий длинный женский крик и, наконец, стало страшно. Лёха летел вниз на глазах у всех молча, и Пашка подумал, что у того ещё в воздухе просто остановилось сердце, а может быть он всё понимал. Пашка убеждал себя, что Свиф ничего не почувствовал, грохнувшись на тротуар в двух метрах от детской коляски, отчего у мамы малыша случился припадок.

– Вот дурак же, а! – качали головой сходившиеся к Лёшиному распластавшемуся телу люди. – Ну и кому ты чего доказал?

Но Лёха Свиф этого не слышал. Рядом валялся его разбитый вдребезги смартфон. Паша поднял его, и ему захотелось посмотреть, нельзя ли оттуда вытащить последние фотки погибшего Лёхи.

– Ничего не трогать, – раздался голос приехавшего следователя Следственного комитета. – Кто его знает? То есть знал?

– Это Лёха Свиридов, Свиф, – мрачно сказал Паша. – Он в центре живёт. То есть жил.

Пашка своим разумом ещё не осознавал, что руфер Свиф уже не с ними, а где-то гораздо дальше. Следователь присел у трупа и начал внимательно рассматривать разбитую голову Свифа. Делал он это непринуждённо, будто видел свою будничную картину очередного дня.

– Кто с ним был на крыше? – не оборачиваясь, спросил он.

Никто не ответил, и следователь начал куда-то звонить по мобильному.

– Эксперт—то когда будет? Или я опять тут с телом до вечера просижу?

Кто-то, наконец, вынес простыню, и Свифа накрыли вместе с обезображенной головой.

– Сейчас ангелы за ним прилетят, – зашептали вечные старушки, подтянувшиеся от соседнего дома. – Душа-то ждёт рядышком.

Пашка поёжился и на мгновение представил, как Лёхина душа, белая и прозрачная, сидит на корточках у своего тела и плачет. Тишину разорвал дикий крик.

– Лёша, сыночек!!!

Лёшкина мать рухнула на колени и подползла к сыну. Добравшись до него, она уткнулась лицом ему куда-то в шею и завыла. Пашке стало совсем не по себе. Он хотел было уйти, но на плечо легла чья-то рука.

– Пошли, – равнодушно произнёс следователь.

– Куда? – отодвинулся от него Пашка.

– Пока в машину, расскажешь, как давно вы по крышам носитесь, – таким же холодным голосом объяснил офицер. – Пошли, пошли, некогда!…

***********

Шура, спускавшаяся вниз, не знала про смерть руфера, а думала о просьбе внука. На полпути она остановилась, чтобы перевести дух – годы брали своё. Страх высоты саму Шуру покинул много лет назад. Только однажды, когда в «каблухе» она поднималась на свой первый кран, страх вдруг появился, сжал ей грудь, пополз в руки, в ноги, забрался в промежность и сковал насмерть.

– Вниз не гляди, дура! – крикнул ей лезший следом мастер. – А ну, шустрей давай!

Молодая Шурка, почему-то забыла, что она в комбинезоне, и ей показалось, что мастер снизу глядит ей под юбку. Она, повинуясь девичьему инстинкту, оторвала одну руку от лестничной перекладины и, замерев, схватилась ею за задницу.

– Лезь, говорю! – прикрикнул старый мастер. – Ты не про зад свой думай, а про руки – улетишь вниз и пока тебе.

А через два года было свежее, спрыгнувшее с постели, майское утро, и в нём она – двадцатилетняя, только что выучившаяся на крановщицу, лезет – нет, почти летит наверх под сальные шуточки мужиков строителей, оценивающих Шуркину красоту сквозь робу-комбез.