Сергей Пугачёв - Карма по-русски. Книга стихов

Во всем пространстве от края и до края
Во всем масштабе прожитого дня
окажется вдруг странная кривая,
изображающая схемою меня,
на фоне ирреального ландшафта
парабола, как радуга-дуга,
как след подковы маленькой лошадки,
что галопировала резво на луга.

Случайно. Однажды.
Ни болью, ни слабостью – недомоганьем
Встревожился кто то, а я ощутил.
Паслись тихо лошади где-то лугами
В затерянных пастбищах дальних светил.

Какие-то, странные, никем не замечены,
Из кресла едва различимые мной,
Купались в озерах зеленые женщины,
Плескаясь лазурью под алой луной.

Никто не проводит. Никто не встречает.
Уходят, ссутуливши спины, скорбя.
Их больше не вижу и не различаю
С тех пор, когда там я увидел Тебя.

Весна обряды совершает
И под венцом весь мир уже
Но только что-то совы шарят
В моей истерзанной душе.

Наверно сваты оплошали
И время спутал атташе
Дрожу в объятьях зимней шали
Я на четвертом этаже.

Где окна праздником дышали
Ручьи журчали по меже
И солнце гордо возвышаясь
На запредельном рубеже
Светилом не было уже.

Молчит задумчивая ночь.
Свеча задута и забыта
Лишь тени мелочного быта
Скользят летучей мышью прочь.

Стекают кисти тонких рук
На омертвевшие страницы.
И букв чернеющих глазницы
Полны печали вечных мук.

Дыханье ночи и дрожит
Свечи негреющее пламя
Неумирающая память
Как тень над пламенем кружит.

И смотрит в ночь, быть может там,
Зажгутся снова, чьи-то свечи
И заструится человечий
Воск, раскаленный по строкам.

В глазницах вспыхнут огоньки
Далеких замыслов мерцанье
И пронесется прорицанье
Внутри теплеющей строки.

Я слышал гимн и открывал глаза…
Туман над тихой речкой испарялся.
Мой сон редел, но я не просыпался
И ничего вокруг не осязал.
Слух отдохнувший – водяная гладь
Колеблется…, то рыбка вдруг плеснется,
кругами зыбь по телу разойдется
как будто разольется благодать.
За стенкой кто-то шаркнет и зевнет,
и дверь скрипучую тихонько приоткроет…
Пробирка ждет очередной анализ крови…,
а у часов закончился завод.
Я не просплю. Меня разбудит стук.
Тук-тук удары различаю пульса.
По венам кровь журчит привычным курсом,
но я ни ног не чувствую, не рук.

Вдруг мне причудилось: кровать уже пуста
Мороз. Сверкает снег, и режут лыжи
непрочный наст и что-то мною движет,
бегу, себя не чувствуя. Места
мелькают незнакомые… все дальше
я углубляюсь в лес, а за моей спиной
встают дубы столетние стеной,
и впереди руками кто-то машет…

Я съежился в кровати, задрожал,
открыл глаза, лениво потянулся,
ногою телевизора коснулся
и пальцем кнопку вкл. нажал.
Какой-то бред и кажется как будто
я это вижу все издалека:
сквозь белые густые облака
сегодня вечером, но завтрашнее утро.

Вверх запрокинув голову
Навстречу свету,
Я внемлю голосу,
Я жду ответа.

Начало не было
Так значит и не кончится…
Но что тогда предшествие всему
Откуда свет, что порождает тьму?
Откуда во вселенной одиночество.

Во всех местах, где только я умру,
Я знаю, жизнь на этом не закончится.
Я обрету покой и одиночество
Уже непостижимое уму.

Безумие овладевает мной,
Когда я чувствую, всего не понимая
Что кто-то прибавляет отнимая,
Идет навстречу за моей спиной.

Нет. Никогда не сбудутся пророчества.
Все повторится. Я не одинок.
Я многолик. Я во вселенной, но
Вселенную рождает одиночество.

Подкралась ночь… перебежала кошка
дорогу и шмыгнула за плетень.
Во тьме сверкнуло первое окошко.
Луна взошла, оплакивая тень.

Промчался рой зудящих насекомых.
Чуть колыхнулась сонная трава.
Калитка скрипнула и звуков незнакомых
раздалось эхо вдалеке у рва.

Так отчего пришло на память это?
Ведь что-то было? Щемит сердце. Сон
бесшумно стелется туманом до рассвета,
скрывает где то, прячет что-то он.

Спущусь с крыльца, присяду на скамейке.
Кряхтнет доска, нарушив тишину.
Скользнет сквозняк в сознанье зыбком змейкой.
Залает пес, наверно, на луну.

Повсюду: здесь и в отдаленном месте,
неведая, в унылом забытье
в единый миг подумают все вместе
о чем-то непонятном. Мысли те

в душе тревогу смутную оставят.
Опять заснут встревоженные враз,
и тихо ветер книгу пролистает,
и мне прошепчет грустный свой рассказ.

Внимать ему я буду долго, долго.
Устанет небо отблески ронять.
Понять пытаюсь это все без бога
А бога без все это не понять.

Пески
Скитанье чьих-то дум
Безумным ветром разносимы
Они подобны пилигримам
Безликих мест, бездомных душ.

Песчинки
Скорбные тела
Иероглиф невозникновенья.
Материальные мгновенья
Доисторическая мгла.

Люди без глаз я вижу их.
Лица накалены.
Они там двигают булыжники
Падая на колени.

Разъедает мозг едкий дым,
Разлагающихся трупов.
Закрывают булыжниками выходы
И выбраться отсюда трудно.

Для чего? Кто дал ход?
Чье это благословенье?
Откуда могильный холод
В пылающих огнем венах?

Я кричу: «Остановитесь вы!
Ведь не время и не место!»
Но не поднял никто головы
Совершается месса.

Скорбный демон – дух изгнанья
Смотрит искоса на вещи
И глаза его, то манят,
То полны непониманья,
То печальны, то зловещи.

Скорбный демон – сын сомнений
Он парит над черной пашней
Лет уснувших бдящий гений.
Он не знает повторений
Возвращая день вчерашний.