Андрей Родионов - Август в деревне

там, где на лавочке ели

печенье,

девочки пели про летний вечер,

плакали ели

душистой смолой.

Нам не вернуться с тобою туда…

Где в роднике голубая вода…

Эхо тех мест онемело от крика,

там у ручья переспела брусника,

там имена наши забыли,

никто не плетёт ожерелий из лилий

и одуванчиков жёлтый венок.

Я только слышал, как щёлкал курок,

и невинные лоси бились в ручье,

губами касаясь подкошенных ног.

* * *

то ли просто день короткий

то ли просто вечер длинный

то ли просто мы с тобою

были сделаны из глины…

* * *

Солнце – это где-то рядом с небом,

небо – это где-то рядом с домом,

детство – это где-то между солнцем

и воздушным змеем невесомым.

* * *

Я в деревья влюбился раньше, чем в женщин.

Трогал постаревшую кожу.

Хотелось плакать, слёз-то не было.

Лес шумел – отвечал взаимностью.

Вёл дневник наблюдений за природой,

как девочка дневник свой девичий.

Грачи, например, прилетали 17-го марта,

а скворцы 2-го апреля.

Березовый сок: 19-го апреля. Украли…

Великий разлив в 81-м году.

Ложился в сфагнум, слушал: столетние сосны стонали,

лоси укладывались в посадке – губастые слепыши!

Знал синий камень на болоте,

делил с ним одиночество,

сидел на нем на кукурках.

Было.

Но однажды в капкан попалась утка и, уже умирая, высидела

яйцо.

Я убил её веслом, а яйцо? Куда его дел?

С того времени я влюбляюсь и

в женщин, тогда же научился плакать.

* * *

Светало,

чёрствая корка ночи отступала,

день – мякиш булочный, занудный,

как эспандер, наступал.

Город спал.

В аллеях, алея восход теснился.

Я тебе опять не приснился.

Баба-дура, Трубадура ты любовь и высоту сантиметром измеряешь,

как реакцию Манту.

Повзрослеешь, практикантка, и узнаешь,

каково не найти бессонной ночью

на другом конце «Алло».

А пока,

всё равно: жди звонка.

* * *

Первый сентябрь пах рыбой копченой,

брусникой моченой, свечой восковой.

Мы молодые. Время подковано, вздыблено вверх пионерской трубой.

Дыханием свежи, знанием святы,

все ароматы жизни не мяты.

Как шёлковый галстук, наглаженный мамой,

как рубль юбилейный в правом кармане.

как правильно листья под нами шуршат,

как жало отточено карандаша.

В каких катаклизмах мы ещё не бывали.

Громко гремят три авторучки в пенале.

Зелёная. Синяя. Красная.

Ровные, словно свистульки из глины, гладиолусы, астры и георгины.

Манит туманом равнинная даль,

на букву «А» открытый букварь.

День этот парусник улицей плыл, золото-красный как епитрахиль.

Словно прощал в кредит болящим грехи, каких ещё нет в настоящем.

Дождик случайный

робко закапал. И где-то плакал, плакал и плакал за углом горизонта …

…

Там…

Там-та-рам,

Там-та-рам…

* * *

девочка-молочница

сосисочка молочная

в соке сложенная дочка

шоколадные сосочки

проводы в деревне

проводов нити

деревенская Нефертити

до свидания, до завтра,

деревенская Клеопатра

ладночки-ладночки…

ладушки-ладушки

папочки-мамочки…

– Где была?

– У бабушки…

* * *

Весна и дорога, сердце в огне,

не дай тебе Бог вернуться ко мне.

Будет день – будет пища.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.