Анатолий Сидорков - Сорок снов. Стихи

ЧИНГИСХАН
По полю ветер, пыль столбом.
К Онону двигается буря.
Я притаился за холмом,
Глаза огромные прищурив.

На сопках свежесть и прохлада.
Над ними добрый херувим
Пьёт горький кофе с шоколадом,
А я пью виски, рядом с ним.

Здравствуй, первый мой учитель!
Нет, учительница всё ж.
Говорила: Эх, мучитель,
С мягким знаком пишем РОЖЬ!

Да не ЛОЖЬ, а РОЖЬ и – звонко,
Надрывая голосок,
Объясняла мне ребёнку
Что такое колосок.

И я слушал бесконечно,
Представляя, как пойду
По ржаному полю, к речке,
Где-то в надцатом году.

В классе тихо было очень.
Каждый слушал и внимал
Тем словам, в которых прочно
Ветер времени дышал.

Помню, как вы осторожно
Наклонялись надо мной —
И в лицо дышали РОЖЬЮ,
Небом, воздухом, землёй.

Потому, навеки, в душу
Я занёс себе не ЛОЖЬ,
А то самое, что лучше —
Это родину и РОЖЬ!

Слово, как лезвие – может зарезать.
Слово, как лекарь – способно лечить.
Слово и – ангел, пронзающий бездну.
Слово и – демон, порой промолчит.

В слове таится зерно совершенства.
В слове таится прекрасная мысль.
В слове и – горе, и боль, и блаженство,
И вечная жизнь.

Я живу в Забайкалье, как ты —
На задворках великой России,
Где такие же люди, как мы,
Совершенно простые.

Где такие же сосны шумят,
Как в Хабаровске или в Приморье.
И над соснами звёзды горят,
Падая в море.

Где ничто не подвластно годам:
Ни любовь, ни разлука, ни дружба,
За которые жизнь я отдам,
Если так нужно!

И во мне, точно как и в тебе —
Только самые лучшие чувства,
Потому что я вырос в Чите!
Потому что я русский!

Мосты сгорают – это правда
Я сам не раз сжигал мосты,
Кода чему-нибудь не рад был,
Когда хотелось чистоты.

И презираемый, гонимый,
Я без оглядки шёл туда,
Где было меньше лжи, как дыма!
Где свет и солнце, и вода!

Где ничего не нужно. Только
Понять хоть что-нибудь о том —
Что жги – не жиги, тебе нисколько
Не станет легче за мостом.

Какое великое время!
Какие великие сны!
В которых я тоньше, чем кремень.
Острее иглы.

В которых я голос далёкий
И, первый родившийся гунн,
Идущий по краю эпохи.
Под музыку струн.

Какие великие люди!
Какие дома и сады!
Всё это случится и будет —
Так вижу я сны.

Где, чувствуя ныне живущих,
Скорбящих и оных, во мне
Всё будет: по образу, лучше.
Но, не на войне.

Сопки мои забайкальские.
Речка на север течёт.
Первые ласточки майские.
Друга плечо!

Это высшее благо, когда
Ты, корнями проросший в отчизне,
Совершаешь прорывы в года
И уходишь, как лучший, из жизни.

Отец рулил по бездорожью.
Скрипел наш красный «жигулёк».
Ты помнишь, брат, как пахло рожью?
И над Борзянкой огонёк?

И нам казалось двум подросткам,
Что поле можно перейти,
Но мы не знали, как не просто:
Не поле – жизнь одну пройти!

А помнишь, брат, краюху хлеба?
Когда отламывала нам
В дороге, мама, как от неба —
Свободы всем напополам!

Всё получилось слишком быстро.
Онон растаял. Дрогнул лёд.
И прозвучал последний выстрел:
Хлоп!

Туман, окутавший деревья,
Сползал по веткам до земли,
А в облаках кружили перья.
Твои.

Охотник был довольно молод.
Он не заметил в облаках
Летящих ангелов на город.
Ах!

У Борзи был я очень долго.
Мне было велено смотреть —
Как выходила из двустволки
Смерть.

А нам так хочется побыть
Наедине, без лишних третьих,
Чтобы попробовать забыть
Смертельный бой. У нас же дети.

Нам не хватило той земли,
Где есть причалы и вокзалы.
Нам захотелось, чёрт возьми,
Немного чувств, как ты сказала.

И я молчал не потому,
Что был слабее и ничтожней.
Мне показалось одному,
Что ты вернёшься, только позже!

Мне показалось, что вчера
Ты «навсегда» – не говорила,
Что ты вернёшься до утра.
Всё так и было!

Она летела на восток,
Затем всё выше-выше-выше.
«Тебя не зря придумал Бог» —
Подумал ангел, сев на крышу.

Он долго всматривался вдаль,
Когда под крышей грубый голос
Спокойно выдавил: «Мне жаль,
Но упадёт невинный волос».