Николай Румянцев - Собственник МЕЛОЧЕЙ

я опять

игра в поддавки
зеркало знает себя как реальность
меняя свой мир
если стул стоявший в углу
передвинуть к окну
принимая условия бега
в стыде и привычке
называешься именем
имя – начало зеркал

такое небо я еще не видел
…такое небо —
странное
густое
где сквозь туман идет осадок красный
завязанного солнца
в черный узел
ночных дворов
с измятыми домами
и перестрелкой желтоглазых окон

математика
день прошел
между
двумя троллейбусами
встречей
с любимой женщиной
стаканом чая
десятком сигарет
и тремя театральными билетами
кем-то брошенными на тротуар

ладонь в ладонь —
как в зеркало
это право на небеса
лежащие у ног
молчаливая мудрость
не имеющая оправданий
начало запаха
или мелодии
резная травинка
слезящийся глаз дельфина
ресница на твоей щеке
загадывай —
сбудется

уходим
по ту сторону Города
а кто вернется
назовется Орфеем
поскольку теорема веры
выводится из утверждения
недоказуемости
и является продолжением
существования
во множестве дней
прожитых с завязанными глазами
в чашечках кофе
в домашних шлепанцах
в осознании себя в памяти
телефонный звонок
отрывает от сна
credo, quia abcurdum 1 1 Верую ибо нелепо (лат.)

на времени заезженной пластине
вращается две-три знакомых фразы
какой-то музыки
какой —
не помню
да это несущественно
а рядом
рев города
и желтые глаза —
как будто сумасшедший
или пьяный
художник
наносил их на холстину
забыв
что существует перспектива
не ведая оттенков и теней —
автопортрет —
смятенье или скуку
изображая с помощью двух красок
желтка и сажи

там где слово становится мертвым
после рождения слуха и языка
в угловатых квартирах
в которых люди смешные
настолько смешные люди
что пытаются плакать
кричат в неумении слез
рассмеяться по лицам

но без тебя мне Имя – Суета
я провожу в кофейнях четверть жизни
и меряю часы осадком гущи
на донышке

я пробую слова
на вес
на плотность
убиваю буквы
пытаясь разгадать все смыслы неба
в неясных
незнакомых глазу знаках

как древний жрец
я жертвы приношу
беспамятным богам
немилосердным
ищу ответ
и вижу неизвестность
неистребимость нового Сократа

но без тебя мое обозначенье
прозвание в ученых миражах
в развалинах любого алфавита
проносится не оставляя след —
tabula rasa 2 2 Чистая страница, пустое место (лат.)

мир деленный на множество многих
потерявших доверие
к собственным бедам
кочующих в комнатах
от часа к часу
от улыбки
к сомненью
от Бога
к смерти
присутствую при рождении чуда

как походку слепых
неуверенной острой резьбой
за ударами трости
в фаянс тротуара
повторяет моя тишина
города сквозь которые прожил

ты ищешь оправдания словам
которыми пресытиться не можешь
поскольку не умеешь сомневаться
в предназначеньи голоса
молчать
и задержавшись взглядом на картине
в переплетеньи красок узнаешь
знакомую мелодию из Баха
как дерево увиденное снизу
так медленно накатывает время
желанием отсрочить суетливость
сползает светотенью по проемам
открытых как глаза циклопов окон
в которых отражаешься незрячим

под утро дождь
и тишина под солнцем

новый город
еще чужой
еще не сросшийся
своим именем
с твоей походкой
жадный на чудеса
привыкающий ждать
в переходах и на мостах
лгущий каждым кварталом
что здесь…

безошибочно просто не верить

…когда уже все выпито
и все сказано
и тревога на уровне живота…
солнце и снег
красивые женщины —
которые не твои
а может и не надо
чтобы твои
нищенка просит на хлеб
а ты просишь на взгляд
солнце и снег

огромная кошка пространства
черная кошка
с голубыми глазами
пушистый комок темноты
живущий в кварталах времени
на его крышах и чердаках
у водосточных труб памяти
кто знает —
возможно что здесь
начинается тишина
вздохов и сновидений

ты бросаешь монету
пытаешься перелукавить закон
чет и нечет случайности —
небо ложится к ногам
как барбос
у которого много хозяев
и нет властелина —
твое небо
такое как ты загадала
цветное
в детских страхах и молниях

ты улыбаешься
снова но пол бросаешь монету

как повторение урока
зубрежка старого маршрута —
по переходу
через площадь
в колодец
к празднеству Гермины 3 3 Героиня романа Г. Гессе «Степной волк»Героиня романа Г. Гессе «Степной волк»
в холодной утренней простуде —
в побег за смехом
в перебранку
с увесистой скрипучей дверью
с пролетом лестницы
привычка
становится хозяйкой правил

как повторение урока

вне твоих ласк
я заклинаю время остаться слепым
и по закону слуха
ввериться продолжению
вопросительного оборота
обойтись
без прилагательных и запятых
пройти тишину
как проходят по качающемуся вагону
вырасти в расстояние
между омегой и альфой
книжной полкой
дверью
кактусом и столом
которые еще помнят

город лестниц
разбитое чудо окна
ты идешь по периметру Бога
по праву
идущего сквозь запятые
Бог есть скорбь по любви
остановка вне дома
без вздоха
снег у солнца
причина сомнений

еле
слышен мотив под зубами
та-ра-ри
та-ра-ри
та-ра-ра

как связать воедино
время
распадающееся на минуты
кошачью тишину комнаты
книгу
брошенную под кровать
снег на улице
привычку
к шагам
сигаретам
метро

как связать воедино

медленно сходишь с ума

сегодня день Солнца —
день Солнца —
как день отражения дня
усталость забавится с нами —
усталость играет в любовь
как можно
играть без закона
и сниться
пощечиной времени
ты оставляешь приметы
чтоб я не забыл этот образ
в глухой подворотне
смесь кофе
и долгого часа