Ирина Барабанова - Метафора. Чувства вслух

метафора

Странно, что страшно
Страшно, что странно
Казалось случайно:
что парадоксально.
И жизни не хватит —
не хватит идеи,
повсюду стяжатели
вкруг грамотеи.

В соленой упряжке
от крови и пота
на шее забота,
под палкой – охота.
В груди изможденье,
но надо и надо…
И сердце не радо —
как змию услада.

А вдруг у победы
чужие медали?
Чужих ублажали,
свое потеряли.
Больно, что скрыто:
скрыто, а больно.
Еще не довольно:
все слишком пристойно…

Странно, что страшно
Страшно, что странно;
Казалось забавно
и дико желанно.

Каменная глыба,
У дороги дыба;

Раненная стыла,
И волчица выла;

Травленая сила
Жертву уносила;

Сдавленная жила
Сок уже не била…

У Бога с Дьяволом свои расчеты:
Плохой мир – лучше, чем война.
Вселенная распределяет льготы:
Кому в дар солнце, а кому – луна.

Они могучи и упрямы.
Мы слишком страстны и малы —
Спешим, не замечая ямы,
И добровольно носим кандалы.

Кто проклял меня?
И за что?
И как искупить грехи?
И что ж среди белого дня
я умираю с тоски?

Не любопытна себе,
Нет интереса к другим.
Нет даже мысли в злобе —
Нет ничего и таким.

Нет благородного сна —
Он как занудный угар;
И не скучаю одна —
Благословляю, как дар.

Я ничего и никто!
Тошно, но как-то держусь
Я и никто и ничто,
И ни в кого не гожусь

А наступая на лед,
Только того и боюсь:
Что все возьмет и пройдет,
Если я вдруг не вернусь…

Черпай до дна, иначе сгоришь,
пав бесполезной листвою:
высохнешь, сгинешь, не утолишь
жар ледяной водою.
Бейся о камень железным лбом;
мучайся – боль изгоняя.
Мысли, как змеи: что будет потом?
Выпусти! В кровь добавляя
яд, оживляющий старую суку,
косы на косу сменившую.
Стань ей ярмом под гнилую натугу,
если не сможешь – живи, одесную!

В жизни ничего – как видит Бог
Не понимаю.
Тем усерднее речам твоим
Внимаю.
Гордись, что лоб высок и ум
Так долог.
Отрежу волосы и отнесу
В залог.
Мне тем и дум твоих
Не разделить.
И на коленях в крик – одно
Молить!
За все каменья мира
Не пойду.
Кому ж достать стеклянную
Звезду?
И ночь мою – тоска
Задушит.
Швырну собакам кость.
И вновь разрушат
Мосты, которые
Уже спалили!
А змей – обидчиц —
Удавили.
Как видит Бог —
Я жизнь не знаю.

Одиночество стало порукой,
что и дальше не будет тревоги,
что и впредь не сменю я дороги,
подружившись с прилипчивой скукой.
Но отнюдь, обижаться не стану.
На кого? На себя, на прохожих?
На всех тех – на меня не похожих.
Да и злости не хватит – устану.

Моя жизнь подражаний не стоит.
Слишком много в ней глупых ошибок;
Слишком много наивных улыбок,
И совсем не случайных заминок.

А хотелось быть лучшей из самых:
Жить в согласии с миром и сердцем,
Не угрем на жаровне вертеться,
Сберегая бока от палящего перца.

А хотелось удачи, пусть даже с копейку;
Хоть таланта немного, но чтобы от Бога.
А хотелось тепла у родного порога,
И любви непокорного острого рога.

Вот – осталась одна. И скучающих нет.
И лицом молода, а, по сути – старуха!
И вокруг как-то все подозрительно – сухо.
Ничего больше нет, кроме пыльного пуха.

Все тайное живет в тишине.
В ней дышит, смотрит, существует,
А иногда является в окне,
Ища укрытия, когда вокруг бушует
Ветер. Эхо в исступленье
Кружит голоса и вопль земли.
И наказанье жаждет преступленья —