Борис Башутин - Стихи разных лет

Смерть вещих птиц внезапна и легка
Как девочка, что вышивает розы
на полотне из голубого льна
Над раненым цветком кружатся осы
На кончике иглы – янтарный мед
Пыльца блестит на ярко-алых нитях
И жизнь течет из потемневших сот
сквозь череду безжалостных открытий

Чернильница полна
Несут в кувшинах
густое, ароматное вино
Горячий чай на бронзовом подносе
Чуть приоткрыто пыльное окно
Рука устала
Колыбель
Ребенок
смеется беззащитно
Долгий день
пропитан потускневшими ветрами
Скользнула по стене скупая тень
Двух обнаженных тел
священный праздник
и молнии серебряная нить
вдруг превратилась в пепел
ежечасья
и то, что думал я уже не скрыть
Все стало явным
и податливо-упругим
живым и неизбежным
словно смерть
И спорынья
в моем апрельском хлебе
сладка,
но беспощадна
словно червь…

Новорожденная листва
горит в огне,
что на рассвете дом покинул ветхий
Умыла руки мать в холодной мгле
и вырвался мой стон
из узкой клетки
И плоть ранима
вечное клеймо —
след родовой
на липком покрывале
Сквозь чистоту промытого стекла
смеется дочь,
увитая цветами.

В коробочке маковой
братья и сестры
испугались конского топота
Земля съежилась, стала крошечной
почти невидимой
Братья и сестры
в своей комнате узкой и темной
свечи зажгли, а лампады затеплить забыли
сидели неслышно,
иногда перешептывались
словно весенние звезды
свежестью неба дышали,
а когда кони ржали
жарко и близко
и били копытами травы,
кричали как дети,
которые в мокром поле пропали —
потерялись в сумерках синих,
плакали жалобно, горько
и так безутешно.
Братья и сестры
сундук открывали,
(медные скобы позеленели от влаги)
доставали тяжелые ткани
цвета орлиной крови
Пыль на руках оседала —
серая пыль с изумрудным отливом
Сестры головы покрывали
Братья серпы точили —
Ждали знака на небе —
месяц багряно-алый
Звезды росой умывались
Райских птиц
побелевшие тени
на зеленый бутон ложились
И слышали братья шепот —
тайнопись губ
нетронутых, нежных
своих сестер одиноких
шепот
о чистом мире,
о самом неутаённом

Она
словно потаенная птица
радости и сокрушения
свила гнездо
в корнях твоих древних
у бездонной реки
безымянной и чистой
уронило перо
И в глазах ее
рыбы блестят чешуею
камни становятся солнечным светом
Зеркала из бронзы и меди
в ладонях мягких и теплых
зажаты навеки.
Она врастает в мои
от счастья уставшие веки
в сердце сажает пшеничные зерна
и ждет наступления жатвы
и ждет прихода рассвета
Листья сливы ее утешают
Она смеется
доставши до солнца
Она – сокровенное пламя
в излучине спящего лета

Ожидание добрых вестей
словно радость носящей во чреве
Тана вербу несет
У полночных гостей
голос
цвета отчаянной боли
Дети спят
Азиатское небо в тоске
Под орлиными крыльями – звезды
Лес как пальцы Господней руки
И деревья как братья и сестры…

Не рукоплещет чернь
На площади жонглеры
ломают на куски прокисший хлеб
бросают в воздух
Цепкие как совы
глаза убийц в растерянной толпе
Неутолима жажда откровений
и жизни бесконечной и святой
Мой ироничный друг —
весенний ветер
крадется за потерянной звездой
Слепые колдуны клянут шаманов
Под Водолеем – битое стекло
гнилых зеркал и почерневших окон
А у царей в руках – веретено
Нить размотали пьяные вассалы
Шакалы спят у брошенных дорог
Не рукоплещет чернь
И всюду флаги
И змеи вьются между стройных ног

Суровые словно камни
молча стоят на коленях
Темных птенцов в рукавах
и за пазухой держат,
согревают в холодные ночи
Когда выпекают просфоры
шепчут молитвы
По жару в печи
узнают запах леса
и твердость руки лесоруба
Дети простые —
наивные губы
слова из березовых листьев
и песни из горького солнца
От взглядов неблагодарных и алчных
от рук ненасытных
Кто вас защитит?
Кто укроет?

Слегка влажную
чистую простынь
к лицу прижимаешь
затихаешь,
запах вдыхая
холодный и свежий
Утром
еще не проснувшись,
в полудреме и неге
прижимаешь меня
к своей теплой и сладкой груди,
как ребенка ласкаешь
Я чувствую —
крошечный мальчик
во чреве шевелится
бьется
И лето все ближе…

Ветер тебя обнимает под платьем
нащупал колени,
но руки отдернул – обжегся
Тело твое как горящие угли
Как звезды в пустыне —
путеводные звезды.
Ветер укрылся в колодце
черпает прохладу,
Чтобы утешить раны
и плачет не в силах к тебе прикоснуться,
не в силах сказать хоть слово

Жизнь накануне любви
Горячие краски и тени
Июньские травы в огне —
В огне изумрудном и синем…
Дети приходят из моря,
из липких, волнующих дней
В одеждах янтарных и тонких
седлают небесных коней
Кормилица
Мать всех несчастных
им вышивает узор
из дикой осоки и света
Дает им перо и топор.
Их солнце забыто в камне
И тень горяча
У снов
такие нелепые руки
и губы почти без слов

Пробудившись
Однажды утром
Уже не бояться смерти

Не бояться цепей
И семян ядовитых,
Брошенных в землю плача

Ожидая цветения зла
И порока
Не искать утешенья

Не бояться…

Руки связав с землею
Стать нескончаемым корнем,
Неуловимым потоком
Под твердой корою.

Эхом,
Исчезнувшим эхом
Вернуться в разрушенный город

На мраморе и граните
Остаться цветочной пыльцою

Пробудившись
Однажды утром
Встать с прохладной постели
Окна открыть
И воздух
Впустить в неподвижные реки,
Застывшие в самом сердце
Бессильных людей
И счастливых…

Последний твой хлеб
Заклинатель воды
Гремучие змеи
Скормили птенцам

На высохшем дне
Почерневшей реки
Остались руины
Исчезнувших стран

Остались следы
Неизведанных рыб
Следы пеликанов и трав