Станислав Абрамов - Мореходка – БЭМ. Протокольная поэма

Он расколоться не хотел никак.

Солидный парнишка небрежней походкой

Зашел не спеша в вестибюль Мореходки.

Один только гюйс выделяется белый,

А сам он весь в черном и весь загорелый.

Его просолили жестокие ветры,

Заужены брюки на пять сантиметров.

Такой он бывалый, уверенный, ловкий,

Рукав украшают четыре курсовки.

С него не сведешь восхищенного взгляда:

Парнишка что надо, прическа – канада .

Он путь завершает обычный, не новый

Естественно в нашей курсантской столовой.

Естественно, сев на привычное место,

Соседу права излагает он честно:

– За Мишу Акулова я зарубаю.

– А я за Михайлова, – тот отвечает.

Здоровы приятели, рады стараться

Рубать за друзей, коренных ленинградцев,

Поскольку имели возможность они

Откушивать дома в воскресные дни.

Да, мой однокурсник – теперь не салага.

Он, клеши увидев, скривится: "Стиляга!"

Он знает себе настоящую цену,

Которая, прямо сказать, офигенна.

Она позволяет ему многократно

Смотреть свысока на приказ деканата,

Толкать курсовые легко с "суррогата"

И проч., что доступно лишь аристократам

За это он был не обижен вниманьем,

Имея в неделю по паре взысканий.

Давно уж рассталось с невинностью смело

Его непорочное Личное дело.

Но к празднику Личное дело почистят –

Декан был любитель подобных амнистий.

Мало ли какие входят бредни

В сильно недозрелый ум порой!

Например, на курсе предпоследнем

Вдруг влюбился однокурсник мой.

Пара романтическая эта

Завалилась как-то раз в кафе,

Где ушла последняя монета,

Как и полагалось, подшофе.

Расставались долго, чмоки, всхлипы,

Первый неопознанный сигнал –

Десять дней ещё тянуть до стипы ! –

Как в душе возник, так и увял.

В экипаж зайчишкой на трамвае

Парень едет, входит контролёр,

Он с подножки на ходу сигает,

Как с кобылы бравый мушкетёр!

По закону дядюшки Ньютона

Пролетал вагону он вослед,

Но с асфальтом встреча неуклонна,

Жестковатым был его привет…

То есть всё пошло не так, как надо,

Вскоре третий подоспел сигнал:

Командир ему дал пять нарядов,

Ибо он к поверке опоздал.

Может быть, Судьба предупреждала:

Так ведь скоро будешь и женат!

Но (почти моряк!) себе сказал он:

– Стоп машинам! Средний ход назад!

(По рассказу Михаила Акулова)

Он нас учил практически

Общаться с электричеством

И с каждым незачетом говорил:

"Мы вас предупреждали, да?

А вы не выполняли, да?

Идите, впредь учите буквари!"

Раз выдал мне с напарником

Задачу он коварную –

Найти ошибку в схеме номер семь.

Вначале мы по-честному

Занозу неизвестную

Искали, но измучились совсем.

В печальной безысходности

От электропроводности

Пошли путём не правым, но простым.

У нас терпенье лопнуло,

Козу его циклопную

("Коза"– короткое замыкание)

Не обнаружить – сами сочиним!

"Готово!" – два искателя

Кричат преподавателю.

"Включайтесь!" – воспоследовал ответ.

Включились! – со сверканием,

Коротким замыканием

В машинном зале отрубился свет.

Свершилось наказание,

За наше злодеяние

Пошли учить электро-буквари…

Немало всяких всякостей,

И подвигов, и пакостей

В прекрасной этой жизни натворим.

(Когда мы были в Антверпене…

Эдуард Айриянц)

Сокурсникам случилось потрудиться

Для полученья визы за границу.

В то время с этим было туго дело,

Моя рука так просто занемела,

Когда закончил я давать ответы

Трём экземплярам муторной анкеты…

Формальности закончены и вот

На сухогрузе "Вилсанди" идёт

Курсант, своим везеньем горд и рад:

Не просто практикантом на борту

Электриком командирован в штат…

Пришвартовались в Бергенском порту.

Что говорить о Бергене тогдашнем?

Прекрасный город увидали мы,

Как на картинке праздничной раскрашен –

Холмы и фьорды, з амки и холмы.

На палубе заскрежетали краны,

Бросая бочки с маслом на причал,

От вахт свободных группу мариманов

Старпом на городской вояж собрал.

Компания идёт, обозревая

Картину аккуратную подряд,

Чего-то, говорят, здесь не хватает?..

Ах, вот оно – заборов и оград!

Для наших граждан ясно абсолютно,

Что огражденья – это не пустяк,

Нам без заборов – сильно неуютно,

Норд-осты продувают как-никак.

Глядите! Продуктовые заказы

Повально вдоль обочины лежат,

В прозрачном целлофане, виден сразу

Весь утренний нордический расклад.

Откроет глазки викинг полусонный,

Похмельем после пива удручён,

Посмотрит вниз, а прямо под балконом –

Ему и выпивон и закусон.

Бегут навстречу мореходам шустро

Девахи дикой северной страны –

Все ноги их, и попы их, и бюсты

До крайней необычности стройны.

Сказать бы можно было – Афродиты!

Не скажешь, ведь мордашки – просто страх,

Как будто местный Один из гранита

Их высекал, ещё и второпях.

Понятно, не исправят это чудо

Ни фитнес, ни массаж, ни макияж…

Вот группа мореплавателей с Людой

Пришла на городской уютный пляж.

А кок наш Люда – дива в три обхвата,

Наверно центнер чистой красоты.

На пляже европейские ребята

От восхищенья распахнули рты.

Повергли их решительным экстазом

Славянской белой сдобы телеса,

Ещё бы, яснолика, синеглаза,

До прямо… ниже пояса коса!

Понятно, на своём скалистом бреге

Подобные ватаге дикарей,

Дон ельзя очумевшие норвеги

Без исключенья пали перед ней.

И даже те, кто был с подругой в паре

Норвежской, потеряли светский вид

Покинули в пленительном угаре

Несчастных твердолицых Афродит.

Те с Людою позируют на снимки,

Другие в лифчик доллары суют,

А самый смелый говорит в обнимке:

– О, бьюти мути, ай лав вери ю!

Старпом, как и положено старпому,

Критичность ситуации просёк,

– Пора отсель отваливать до дому,

У нас один на пароходе кок!

***

Зайдём со мною в город Ловерстофт,

Пристанище английских рыбаков.

Ни Тауэра вам и ни Биг-Бена,

Ни Дуврских скал, ни озера Лох-Несс,

Кому-то, может быть, обыкновенный,

Но у меня он вызвал интерес.

По городу бродил я, рот разинув,

Ошеломляли юношу машины.

Ланчестеры, Паккарды, Кадиллаки

Роллс-Ройсы и Линкольны – много всяких.

Отдельные покажутся снаружи

Угласты, допотопны, неуклюжи,

Но если внутрь монстру посмотреть –

Ковры и кожа, драеная медь,

Как говорится, таковы их нравы

В утробе бывшей мировой державы.