Наталья Патрацкая - Стихотворения Часть 2

И взять, увезти за собой,

А мы испугались, теперь – он не тронет,

А в чувствах коварный прибой.

Мужчина ОН в белом и черном, и красном,

ОН, словно маяк на пути.

Не верю с ним в счастье.

О чем мы? О разном.

Друг другу… Нам лучше уйти.

Не гоним друг к другу. И нет телефона.

И возраст. И разность. Отбой.

Ох, встреча с мужчиной на лиственном фоне.

На клене листочки с тобой.

Нарастают страсти на закате,

На рассвете ветер и мороз.

От лопаты – снег скребут, раскаты.

Подоконник снегом весь зарос.

А вчера – провал в температуре,

Не было мороза и ветров.

А девчонки подняли вдруг бурю,

Доставая лыжи. Свитеров…

Он один под курткой. Лыжи в руки.

Теплый день, снег – иней на ветвях,

Как рукой прогнали с сердца скуку,

Шапочки девчонок на бровях.

Бег на лыжах по лесным угодьям,

Где давно проторена лыжня,

Лес чудесный, так же как погода,

Две девчонки около меня.

Да, на лыжах семьи и подружки.

Розовое утро и закат.

На лыжне и дети, и старушки,

Парни и мужчины, стар и млад.

Радость детям – детские копилки:

Из фарфора – девочка с косой,

В нее бросят доллара опилки,

И ребенок станет вдруг лисой.

Ему надо, чтобы в ней – гремело,

Ему нужен – свой велосипед,

Он в глаза посмотрит очень смело.

Свои деньги – берегут от бед.

Поросята, страшные страшилки,

Копят для детей одни мечты,

И детишки напрягают жилки:

Положи хотя бы рублик ты.

Кожа, в солнечных лучах,

раскалилась, стала красной,

Окуну ее я в воду,

проплыву в ней, охлаждая;

А потом опять песок,

кожа высохнет, как маска,

Снова в воду, вновь на сушу,

кожа стянута, блистая…

Воду просит организм,

подбодрить бы кожу надо,

А душа, что в ней витает,

то сникает, то вздыхает.

Оглушает солнца яркость,

водный и песочный ритм…

Легкость в коже нарастает,

словно крыльями махает.

Момент инерции исчез,

Душа упала, раздвоилась,

Из тьмы возник какой-то крест,

И поднялся над тиной ила.

Взошла заря, разогнала,

Всю эту дикую картину,

Она одна, она мала,

И день настал, где солнце дену?

Оно светило из-за туч,

Оно вонзалось во все окна,

Оно не знало диких круч,

Оно всегда на крышах доков.

А где-то к вечеру луна,

Упала светом с полным ликом,

На потемневшие луга,

Где тени трав качались дико.

И сон окутал, как туман,

И темнота, и грусть манили,

В еще один ночной обман,

Вдруг лампа, вздрогнув, засветила.

Футбол, как секс, флегматиков не любит,

Не победит техничный в нем игрок,

И нации спокойных – это люди,

Их пораженье свыше – это рок.

Играла я в команде институтской,

Все парни и одна, конечно я.

В футболе не стоишь – характер дутый.

Футбол, команда – дружная семья.

И бег, сноровка, даже тренировка,

Не победят холериков никак,

Быть надо африканцем рядом с бровкой,

И чтобы была ловкая нога.

Себя в футболе трудно перепрыгнуть,

И обведут, как чурку, ни за что,

Футбол не кенгуру, чтоб с сумкой прыгать,

Мгновенье и сангвиник – это то,

Что надо для игры такой красивой,

Мгновение прошло и он стоит,

Холерик же бежит, всегда ретивый,

И спрута в своей сущности таит.

Сжимаются мышцы от грустных мелодий,

Сжимается что-то в душе от тоски,

А все потому, что вся жизнь из пародий,

И что-то противно стучится в виски.

А то холодильник клокочет угрюмо,

Компрессор устал и ему невдомек,

Зачем надо бегать по внутренним трюмам,

Лет 20 – работал, а этот год нет.

Устал холодильник, трясется противно,

Грохочет, щекочет, но холод идет,

И все отдается во мне песней дивной,

Что больше не хочет он делать свой лед.

Купили другой. Его мне подарили,

Он очень большой, в нем застыла вода,

Но ручку его через день уж отбили,

Такая случилась вдруг с ним ерунда.

В нем камеры две, есть мороз или холод,

Конечно, спасибо, с таким хорошо,

А ручку совсем оторвали, стал молод,

Так что мне сказать… Он стал гладким еще.

Стена фристайла явно не для нас,

А мы с тобой уже в нее воткнулись,

И вместо вида славных облаков,

Судьба в любви нам снова ставит нулик.

Ну, что затих? Боишься синяков?

Не упадешь, лежи в своих подушках.

Года идут, и ты всегда таков:

Для вида заблудился ты в подружках.

Ты горных лыж не видел никогда,

И знаешь о фристайле очень мало,

Впадаешь в одинокие года,

И в ванне у тебя лишь только тало.

Вот там фристайл, вот там твоя стена,

И ванне полотенце есть и мыло,

Там сущность человека не видна,

А радость на двоих с водой уплыла.

Ты выходи из ванны иногда,

Меня ты на пути своем не встретишь,

Стеной фристайла стали на века,

Остатки той любви, что ты порою бредишь

Оттаяли чувства, как будто снега,

Весна улыбнулась игриво,

И сразу идет к нам всевластно, сама,

Любовь так легко, горделиво.

Оттаять земле лишь еще предстоит,

И долго в пруду лед не тает,

Так долго, как будто ты гость у тайги,

Как будто в снегах есть смысл, тайна.

Ты весь, будто импульс,

ты создан из чувств,

И руки теплом полыхают,

А я от тебя задохнулась чуть-чуть,

И руки сплелись, словно халы.

Весна нас пленила весенним ручьем,

Она нас влекла за собою,

Она нас спросила, но только о чем?

А ты заслонил все собою.

Какой-то весенний в тебе бумеранг,

И чувство в тебе повернулось,

И сразу твой вырос немедленно ранг,

Зима превратилась лишь в нулик.

Привет, Олень! Я вновь с тобою,

Твой голос слышу, радость в нем.

Ты уезжаешь? Жаль, что боле

Не загорят глаза огнем.

А я ошиблась? Завтра дома?

Вот это да! Нет в горле кома!

Надежда светится от счастья,

И веру в сердце обрела,

Любовь нас ждет, увы, не часто,

Нас ждет суббота, не среда.

Наш лучший день: февраль,

день снежный.

О, милый мой, с кем нынче нежный?

'Оленем', назван лучшим другом,

От 'Оленихи' ты ушел,

А с другом все ходил ты кругом,

И пил свой яблочный крюшон.

Привет, Олень! Ты мне не нужен.

Понятно мне, что и за что…

Ты был слегка пассивным мужем.

Тебя забыли, есть за что.

Открыты окна,

Стучат колеса,

И в сером небе

Светлеет путь.

Меняю что-то

В душе и сердце,

В нем очень

Больно, и не чуть-чуть.

Опять итоги,

Опять заботы,

Опять скандалы,

Опять мираж.

И я устала,

Творить законы,