Наталья Патрацкая - Стихотворения Часть 2

он Юлю приподнял, как детскую игрушку,

и в воду потянул. В купальнике. Одна.

Как цапли на воде, вдвоем они стояли,

не тронул Юрий ей не рук и не лица,

в машину вновь пошли, она была им ялик,

Не вспомнили они ни мать, и ни отца.

Виолончель и альт играли в исступленье,

Все струны пели гимн мелодии любви.

И это был фурор! Вот это выступленье!

Под сводами лесов успех любви – лови!

Настал последний миг, они лишь улыбнулись,

и Юра вскинул вверх красивую главу,

а Юля хочет пить, она чуть поперхнулась.

Ей было так впервой. Перевернем главу.

Сиял осенний день, весь в золото окрашен,

вновь сели на часок в остывшее авто,

и Юрий жал на газ, и черт им был не страшен,

а с Юли сбросил он осеннее манто.

Что это в них за страсть среди пустого поля,

где по краям стоял осенний, дивный лес.

Они в расцвете лет, последний выплеск что ли?

Последняя любовь под взглядами небес.

Он ехал по шоссе, по самой середине,

да, Юрий жал на газ к столичным берегам,

плутал по улицам, она и не следила,

и вот уж, наконец, подъехали к домам.

Он в доме жил один, и Юлю, как хозяйку,

забросил на часок, а сам опять исчез.

И стало жутко вдруг: она здесь заяц, зайка,

а за окном краса – чужих кварталов лес.

Какая – то тоска среди чужих предметов,

и чуждым Юрий стал, и хочется домой.

И вдруг звенит звонок, и голос слышит: где ты?

Как хочется домой и ей уже самой!

Она идет к двери – навстречу входит Юрий.

Нахлынул чувств поток. Любовь была зимой.

В нем было много сил, он стал каким – то юным,

и Юле спорт-любовь так нравилась самой.

Весенняя любовь прошла, там, где-то в Центре.

Огромный чинный дом, чиновничьих удач.

Все было, как во сне, как у последней цели.

Последняя любовь, пришла пора отдач.

Он ехал по шоссе, по самой середине.

И выскочил с шоссе; на встречной полосе,

он врезался в авто. Глаза с небес – следили.

Любовь оборвалась во всей своей красе…

Бурая медведица

венок триолетов

У бурой медведицы новый прикол,

Ей хочется очень блистать, как снега,

Такого желанья не знали века,

У бурой медведицы новый прикол.

И с другом – медведем намечен раскол,

И между медведями встала река.

У бурой медведицы новый прикол,

Ей хочется очень блистать, как снега.

Ей хочется очень блистать, как снега.

Да где же взять краску? А, знает, ага.

И мысль от надежды порхает легка.

Ей хочется очень блистать, как снега.

С медведем надменна и даже резка,

Олень – он красивей, какие рога!

Ей хочется очень блистать, как снега.

Да где же взять краску? А, знает, ага.

Да где же взять краску? А, знает, ага.

У бурой медведицы новый прикол.

Всю жизнь за мечтою поставит на кон.

Да где же взять краску? А, знает, ага.

Торпеда, медведь, кортик или наган.

Да, эврика! Вскрик, ее радостный гонг!

Да где же взять краску? А, знает, ага.

У бурой медведицы новый прикол.

У бурой медведицы новый прикол.

Медведь рядом с нею и кортик, как кол.

В торпеде от кортика вмятина, скол.

У бурой медведицы новый прикол.

И мысли быть белой, они словно горн,

А бурый медведь, он же гол, как сокол.

У бурой медведицы новый прикол,

Медведь рядом с нею и кортик, как кол.

Медведь рядом с нею и кортик, как кол.

В торпеде есть краска, добыча легка.

Но твердая сталь оболочкой легла.

Медведь рядом с нею и кортик, как кол.

Медведю не справиться в горле, как ком,

И сильный медведь, а оленьи рога.

Медведь рядом с нею и кортик, как кол.

В торпеде есть краска, добыча легка.

В торпеде есть краска, добыча легка.

У бурой медведицы новый прикол.

Торпеда, как крепость, металл – частокол.

В торпеде есть краска, добыча легка.

А перекись краски в сосуде легла.

Сосуд в оболочках. Успех, ох не скор.

В торпеде есть краска, добыча легка.

У бурой медведицы новый прикол.

У бурой медведицы новый прикол.

Ей хочется очень блистать, как снега.

Что б вся была белой, как та седина.

У бурой медведицы новый прикол.

А белый медведь! Будет милым, как кот!

Быть белой медведицей! Быть белой всегда!

У бурой медведицы новый прикол.

Ей хочется очень блистать, как снега.

Ей хочется очень блистать, как снега.

У бурой медведицы новый прикол.

Нет краски, отваги, торпеда – не гол.

Ей хочется очень блистать, как снега.

И, просто, в фату облачилась она.

И бурый медведь, без торпеды – пригож.

Ей хочется очень блистать, как снега.

У бурой медведицы новый прикол.

9. МАГИСТРАЛ

У бурой медведицы новый прикол.

Ей хочется очень блистать, как снега.

Да где же взять краску? А, знает, ага.

У бурой медведицы новый прикол.

Медведь рядом с нею и кортик, как кол.

В торпеде есть краска, добыча легка.

У бурой медведицы новый прикол.

Ей хочется очень блистать, как снега.

Соперницы

венок сонетов

Не защищают звери антилоп,

Не защищают люди всех людей,

И добрый чист и властвует злодей,

Хозяин прав, а может быть холоп…

Определить кто сильный, а кто слаб?

Меняются года, и взгляды, власть,

Наговориться может каждый всласть,

Пока не остановит хватка лап.

Иссякли силы, трудно говорить,

Сжимают лапы, с болью завопить?

Иль замолчать. Почуяв силу льва?

Есть красота печальных антилоп,

А жертву лев в пещеру уж увлек.

Гиена некрасива, но сильна.

Гиена некрасива, но сильна,

И помощь не попросит и у льва,

Никто не оборвет ее слова,

Не будет же она кусать слона?

Быть может, безобразный внешний вид,

Ее спасает в жизни от любви?

Ей не поют страданья соловьи,

И не терзают множество обид?

Обида антилопы: хлеб и жизнь,

для красоты нет слова: воздержись!

И антилопа? Смотришь, уж больна.

Гиена же не брезгует ничем,

Мозги ее слабы, но пасть – мечом.

Она в саванне действовать вольна.

Она в саванне действовать вольна,

Как режиссер всех действий антилоп,

Стада из них летят во весь галоп,

Пока не остановит нитка льна.

Они идут, бредут на водопой,

К таким красив ревности и нет,

Не в юности. Да и на склон лет,

Кусают травку, бегают гурьбой.

И власть приобретает красота?

Простите, нет, у власти – высота.

Ее захватит умный, не холоп.

Гиену госпожой не назовешь.

А может, тогда мысли оборвешь.

Она не тронет антилопы лоб.

Она не тронет антилопы лоб,

Гиена для вредительства умна.

Вот антилопа бегает одна,

И светится, сверкает, виден лоск.

И в этот миг она видна для всех,