Савелий Баргер - Синее небо в зеленой траве

Художник Светлана Груздева

© Савелий Иосифович Баргер, 2018

ISBN 978-5-4493-2153-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

.

.

.

.

.

.

Баргер С.

Синее небо в зеленой траве: стихи / Савелий Баргер; Иллюстрации, оформление, верстка и логотип автора – С. Груздева.

.

.

.

.

.

.

Перед вами сборник стихов молодого-немолодого поэта. В его стихах много чувства, много зрелых размышлений, много неожиданных ассоциаций. Любовная лирика пронзительна, полна мужской нежности и человечности, философская – россыпь парадоксов и неожиданных ассоциаций, сильная антивоенная тема гражданской лирики рвет и потрясает самые глубокие чувства. Очень интересны переводы О. Нэша, а в подражаниях ему же автор с удовольствием смакует юмор и иронию оригинала. И, конечно же, порадуют читателей иронические стихи и миниатюры, легкие, пропитанные блестящим юмором, искренностью и оригинальностью.

.

Черные взрывы левей и правей,

Красными маками алая кровь,

В шёпоте «мама!» выкривлен рот.

Смерть не страшит – не остаться калекой,

Станешь уродом – кому-то потеха!

Я врач.

Тебя убьют, но я пришью тебе ноги и руки,

Чтобы ты длинной ночью не погибал бы от скуки.

Я б постарался пришить тебе голову,

Чтобы ты не умер от голода.

Все равно ты в неё только ешь

И наряжаешь её, словно вещь.

Я мама.

Я рожала сыночка мучительно больно.

Первый шаг, первый крик «Мама!» – и я довольна.

Я хотела внуков и чтобы все были счастливы,

Чтобы женщины сына были ко мне участливы.

Врач суровыми нитками зашил моего маленького,

Чтобы я целиком похоронила его, миленького.

Я командир.

Я мог послать любого, того или этого.

Чтобы они стреляли сюда и туда,

Приближая день Страшного суда.

Какая мне разница —

Кто-то сердит, кто-то дразнится.

И этот убит и тот…

************ в рот!

С кем выполнять задачу,

Ей богу, я сам заплачу!

Я противник.

Я противный,

Но меня называют еще «любимый», «милый» и «друг»,

Но все меняется вдруг,

Если я смотрю в прицел.

Грохот разрывов вокруг,

Я прав,

А напротив собака, не лев,

И я кричу, захмелев

От кров…

Я – невеста.

Которая получила груз-200.

Это я звала его «милый», «любимый», «друг».

Он мне говорил: я тебя никому не отдам,

Я ему говорила: я тебя никогда не предам!

Он так любил свою маму, он во всем доверял врачам,

Он писал мне из армии: «что нам эти собаки, львам!»

Он не будет кричать по ночам…*

Я груз 200.

Ничего вокруг нет.

Врезался в вечность, мой выиграл билет.

Мама, ты боялась, что я застужу свое горло?

Мама, теперь мне совсем не больно.

Командир, ты скомандовал «Пли!»

Сейчас, командир, ты остался один.

Врач, ты лечил мой грипп…

Вы все придете ко мне под надпись R.I.P.?

Пластилиновая армия

в кевларовых жилетах:

Что хочешь из них лепи,

того или этого.

Когда они стреляют

или в них попадают пули —

Они не сочувствуют

и не испытывают боли.

И после смерти

их души не улетают —

Нету душ у них более —

Растаяли…

Не хоронены в ограде,

Закопали за погостом,

Как соседи были рады!

Как они шутили остро!

Борода трясется мелко,

Губы шепчут: «Шма, Исроэл!»

«Только ты не бойся, милый,

Будь, пожалуйста, спокоен.»

Как смешно друг к другу жмутся

К старой Двойре старый Хаим,

Словно юность вспоминая…

Эти даже тут смеются!

И с короткой командой «Ugnį!»*

Перестали смеяться они.

* Огонь! (лит.)

Что ж, нету нашей в том вины,

Мы не увидели конец войны:

Под Ржевом смерть увидел дед,

А я родился через много лет.

Теперь мне надо одного —

Прожить и за себя, и за него.

А в День Победы дед в строю,

С его портретом я стою.

А эта кровь и этот пот,

Кто не был там, тот не поймет.

И каждый день, и каждый час

Ждет смерть кого-нибудь из нас.

А слезы жен, и слезы вдов

Жгут сердце каждого из нас,

И в горле ком, и нету слов

В последний час, в который раз.

И ноги сапогами в кровь

Считай, у каждого из нас,

А утром подниматься вновь

В рассветный час, в тревожный час.

И в пыль, и в зной, и в дождь, и в грязь

Ногами вертим шар земной,

И знаем, в нем найдет покой

Один из нас, один из нас.

Артобстрел, снаряды воют,

Собрались в землянке трое.

В кружках налито из фляги

По сто грамм волшебной влаги.

Первый: «Будем, братцы, с Богом!»,

Отхлебнул совсем немного.

«Что ж, барух hа-шем, лехаим!»,

С добрым словом вспоминаем.

Третий тихо: «Иншалла!»

Перед боем тишина…

Может бог, а может водка

Помогли им в тех боях,

Знали боль и знали страх.

Чтоб не сгинуть умирали,

Те, кто умер – вновь вставали.

С ними бог, аллах, лехаим,

Этих трёх не побеждают!

«Я убит подо Ржевом…»

Александр Твардовский

Я убит был под Ржевом,

В том страшном бою на левом…

Я был сбит над Ханоем,

Когда думал – прогулка, не более…

Я всего лишь джунгли напалмом,

А они почему-то на меня напали!

Я в танке сгорел под Гератом,

Было нас трое, и каждый мне братом…

Все мы думали – это в последний раз!

Было прежде, совсем не то, что сейчас,

Но в прицеле нашем опять враги…

Боже правый, спаси этот мир, помоги!

Мир словно сошел с ума,

Мир снова сошел с ума,

И словно пришла зима

В застывшие в страхе дома.

А будет опять весна,

Когда отойдем от сна?

Надежды мотив тих

И только маршевый стих.

Бьет барабан дробь

Вновь холодя кровь,

Что скажешь детям своим,

Вернувшись с зимы живим?

Смотри, я вернулся – герой!

Не в сказке, а в жизни бой.

А бабы кинутся в вой,

Когда придут за тобой,

И снова зима, зима,

Слева и справа зима,

Кругом…

Кру-гом! Кроком руш!

Не кричи, ты уже не маленький,

Знаю, больно, а ты терпи!

На груди кровь цветочком аленьким,

Пузырится, словно кипит.

Умирая и вновь умирая,

Ведь иначе не победить,