Анита Воронская - Горицвет

Земля и небо в этом пламени сгорят,
И мир устал уже от этого огня.
Ты забираешь без разбору всех подряд.
Так забери же поскорее и меня!

Я уйду на огонь, а ты воротись домой,
Запирай дверь на ключ, пой в тишине песни.
Не сиди в темноте и веселей пой,
Зажигай три свечи, молись о моей смерти.

И молись горячо, лучше закрой ставни,
Расплетай свои косы, в пальцах сжимай нити
И сотки полотно – памятью мне станет.
Сотвори себе яд и не забудь выпить.

Если я не вернусь, ты уходи бегом,
Убегай через лес, срежь по пути травы,
Забирай мой клинок и забирай стрелы,
Растворись в темноте, скрой под плащом раны.

И беги далеко, чтобы с земли в море,
Сядь на первый корабль и уплывай к солнцу.
Забывай обо мне, в снах утопи горе,
Пей хмельное вино, с рук не снимай кольца.

Ну а если вернусь, то не молись вовсе,
Ведь уже не услышат ангелы и боги.
Залезай под кровать. Бойся меня, бойся!
Прячься восемь ночей, восемь ночей долгих.

Я тебя отыщу, и расцветет алым
Твоя кровь и закат, стихнут твои песни.
Береги это время, его у тебя мало.
Умирай в тишине, молись о моей смерти.

Мне все чаще снится война,
Реки крови и поле битвы.
Ты молчи и налей вина —
Уже поздно читать молитвы.

Завтра будет последний бой,
Я же буду смертельно пьяной.
Мне не нужно судьбы иной —
Я за смертью иду, за раной.

Напоследок иду увидеть
Тот надменно холодный взгляд,
А пока можно просто выпить,
Проводить в темноту закат.

Я иду умирать, не важно,
Прямо в сердце ли мне стрелой,
Между ребер клинком – не страшно.
Мне не нужно судьбы иной.

Я побуду сегодня дольше,
Обниму напоследок вас,
Ну и выпью немного больше —
Всё же это последний раз.

Я на самом краю. В рукаве – клинок. Самой Смерти в любви клянусь.
Столько лет прошло, а я всё твержу: «Мне не холодно. Я не боюсь».
А она стоит, улыбаясь вновь, в голубых глазах – лунный свет.
Ты любил ее – королевну из снов, а меня, так уж вышло, нет.

Любовался ее неземной красотой. Она в замке – прекрасный цветок.
А меня забывал, день за днем отрывая с сердца огненный лепесток.
Моим жарким речам предпочел ее – безразлично-пустой ответ.
Королеве огня и ночных костров – неживой ярко-белый свет.

Тонкий лед кистей, серебро волос, а во взгляде царит пустота.
Идеальная ледяная ложь – так остаться ей сном навсегда!
Взмах. Удар. Крика нет, а жаль. Кровь рубинами по стене.
Даже этот твой ненавистный цвет ей подходит больше, чем мне.

Она падает, вот и сказке конец, и летит белым облаком с крыши.
Ты забудешь ее, кажется, никогда, а рыданий моих не услышишь.
Дрожь по телу. Клинок летит вслед за ней. В небо синее – взгляд карих глаз.
Ты узнаешь, найдешь и заставишь жалеть, что не я умерла сейчас.

А теперь я признаюсь. Чего таить под покровом последней ночи?
Мне ужасно холодно. Я боюсь. Прыгнуть вниз не хватает мочи.

Из-за мертвых полей, из-за темных лесов в ночь
Я уйду, и за мною звездами шит путь.
Вы просили остаться, не гнали меня прочь,
Но меня, обжигая, гонит вперед ртуть.

Я иду за луной, и гонит вперед страсть.
Та, что кровью блестит на острых краях клинка,
Та, что гневом горит в рубинах моих глаз,
Та, что медом так сладостна, крыльями так легка.

Я иду на огонь, и ждет впереди смерть,
Или сзади бежит и прячется за спиной.
И я знаю: сегодня смерть идет не ко мне —
Она тихо, скрываясь, так быстро идет со мной.

У меня за спиной лук, а в руках – меч.
У меня в голове шторм, на губах – яд.
Я иду за тобой, чтобы тебя сжечь,
Чтоб увидеть твой мертвый, остекленевший взгляд.

Я тебя разорву, чтобы их всех спасти,
Чтоб они не сгорели в замке своем, там,
Где недавно звучало так тихо твое: «Прости».
Я тебя уничтожу, их – никому не отдам.

Ты не станешь бежать и сражаться не станешь тоже,
Если станешь, увы, тебя не спасет это.
Умирая, ты засмеешься и, быть может,
И меня проклянешь, и дождливое злое лето.

Из-за мертвых полей, из глубоких морей в лес,
Там где воздух, как сталь, где рубиновых роз куст,
Там я вспомню всех вас, там я вспомню, что вы есть.
Я вернусь в этот замок – он будет уже пуст.

Что же лучше – душа без тела,
Или тело, но без души?
Ты проклятым огнем горела,
Ты себе повторяла: «Дыши».

Я был глуп. Я был слишком молод,
И касался твоей руки
Неземной, равнодушный холод.
Тебе стены твердили: «Беги!»

Убегай, пока можешь, ну же!
Ты сказала: «Останусь тут».
Теплоте предпочла ты стужу.
На свободе тебя не ждут?

В моем замке твоя темница.
Здесь ни счастья нет, ни любви.
Улетай, ради Бога, птица!
Я по горло давно в крови.

И меня не спасти. Не сможешь.
Ты хотя бы себя спаси.
Алый след на прозрачной коже.
Улетай и, прошу, прости.

Ты страдала, но оставалась.
Каждый раз прогоняла страх.
Ты в своей же крови купалась
И тонула в больных слезах.

Ты рыдала себе в подушку
По ночам, чтобы днем сиять.
Жаль, совсем я тебя не слушал,
Я ошибся. Прости. Опять.

Я не знал. Нет, скорей, не верил.
Ты любила так много лет…
Ты слаба. Ты душа без тела.
Я силен, ну а сердца нет.

Что же лучше, душа без тела,
Или тело, но без души?
Ты в своей же любви сгорела,
Ты твердила себе: «Дыши».

Здесь вода холодна, как лед,
И кристально чиста – хрусталь.
Сквозь нее не пройти вброд,
Не проплыть – обернешься в сталь.

Здесь туман отдает свинцом.
Темно-серый, как будто дым.