Айрат Мустафин - Штормовое предупреждение. Поэзия

Разноцветные звёзды радуют наши глаза.
Пусть далеко не все различают такое.
Да, бывают красными и голубыми звёзды.
Можно отыскать на ночном небе белые,
Жёлтые и оранжевые.
Наверное, это не специально,
Но дети это ещё видят,
А взрослым просто некогда
Вглядываться в небо.
А ведь там такая разноцветная красота.
Строгая учительница наказала второкласснику
Переделать его рисунок космоса.
Звёзды должны быть стандартными —
Разнообразия здесь не потерпят.
Вот как утвердят изменения,
Только тогда можно рисовать так
Как видишь,
А сейчас только так,
Как положено.
Отложенные было в сторону краски
Вновь пригодились.
У второклассника появились
Розовый медведь, зеленоватый с отливом слон,
Бегемот ярко-жёлтый и синяя трава.
Эту картину он не покажет в школе.

– Эй, Карл, привет! Ты что такой маленький?
Опять начитался газет?
– Нет. Просто я невысокий человек.
– Веки красные – плакал?
– Нет, я не умею плакать. Всю ночь читал книгу.
– Густав, ты что так сник? Посмотри на Карла
Как он велик.
– О чём твоя книга, Карл?
– О милосердии.
– Смотри, Густав, Карл стал великаном.
– Карл, дай и нам почитать твою книгу.
– Пожалуйста. Растите на здоровье.

Умей читать между строк.
Ок.
Ты бы смог прочесть
Между строк убористого почерка
В солдатском треугольнике
Великой Отечественной войны
Сны о мирной жизни,
Гарь подожженного танка,
Банку тушенки на четверых —
Так получилось?
Страх перед атакой,
Спрятавшийся между строк
О любви.
Выцвели чернила,
Пожелтели листы.
Рок определяет
Будет ли следующее письмо.
Моросит дождь,
Скрывая дрожь и влагу на глазах.
Жахнули где-то в 42-ом орудия.
Сыпануло землёй на бумагу,
Исписанную мелкими буковками
Почти школьного почерка.

Он на полном серьёзе утверждает,
Что небо красное.
А может быть он и прав.
Его светофильтры устроены по-иному,
И что же в этом такого,
Что изменилось от того, что теперь
Небо красное.
Будьте ласковей к тем, кто видит не так
Как привычно.
Обычность не приносит изменения,
Обязательно нужна другая точка зрения.
Другие краски создают новую картину.
Рутину можно раскрасить – и появится
Новый цвет привычных и скучных вещей.
А может быть, мы просто забыли
Когда в последний раз наблюдали закат.

Глобус. Спокойный и трезвый
Рядом на полке с целой когортой
Философов,
Одетых в картонные корки.
Размышляют философы,
Зазывая к себе,
Внутрь своих учений.
А на мне можно разглядеть
Движения морских течений.
Осью пришит к подставке,
Вопреки разумному кручусь и туда, и сюда,
А учёные строго придерживаются себя.
Баренцевым морем добавлю немного сини
А вот у философов нет больше силы —
Всю растратили в рассуждениях
О рождении мира, о ценностях человека,
О разнице римлян и греков,
О воззрениях ацтеков, а заодно и майя.
Амаяк Акопян на выцветшей афише,
Приклеенной прямо к обоям,
Улыбается прямо мне,
Создавая иллюзию присутствия
Знаменитого фокусника.
Я глобус – модель того, что существует.
Рядом – полная противоположность.
Сфере противопоставлены фигуры
С рёбрами и прямыми углами,
Не способные ни к какому движению.
Я спокоен. Не до выпивки мне.

Человек-барабан
Пустой внутри и громкий снаружи.
Гудит от всякой ерунды:
«Ды-ды-ды, ды-ды-ды».
Ритмично и прямолинейно.
У кого в руках палочки,
На того и откликается.
Незаменимый человек на параде.
Человек-скрипка грустит.
Под перкуссию её не слышно.
В тишине раскрывается затейливая мелодия,
Рвущая душу.
Без чуткого слуха сыграть невозможно.
Только осторожно
Можно касаться струн.
Человек-флейта
Ожидает умелого исполнителя,
Который знает где и как нажимать
И дуть насквозь,
Чтобы услышать звук.
Человек-оркестр
Обвязан ложками-поварёшками,
Трещётками и губными гармошками.
Всего понемножку —
Он впереди на красной дорожке.
Его встречают цветами.
Человек-дирижёр
Собирает свой оркестр,
Чтобы всем вместе сыграть мелодию
И наградить всех овациями.

Я Калькуттой окутан
Будто сари самой дорогой
Обёрнута
Индийская женщина.
Индия пёстрая
Как и краски этой страны
Завораживают и разжигают
Моё бесконечное любопытство.
Бесстыдство барельефов на храмах,
Доверие простых торговцев —
Принесёшь деньги завтра, я тебе верю.
Двери в изысканной резьбе и
Просто полотно как вход.
Рядом блистательное богатство
И нищета трущоб.
Рабиндранат Тагор воспевает
Индию и свободу.
Бодрой походкой прохаживается иностранец,
Ранец за его спиной,
В руках путеводитель.
Водитель улыбается вам
Как самому дорогому другу.
Так и есть на время, пока вы рядом.
Слоны как само собой разумеющееся явление.
Появление белого человека – причина порадоваться
И прикоснуться на счастье.
Сокровища, спрятанные в узнавании страны,
Где танцуют от широты души.

Слышишь, дед, я найду тебя.
Рано записывать в пропавшие без вести.
Все архивы, три круга по три, пройдя,
Пролистав, начну аккуратно трясти
Папки, подшитые. Лениво и нехотя
Пожелтевший тихий листочек вдруг
Найдётся.
И фамилия деда чернильной строкой,
И простреленным сердцем забьётся.

Прокрастинация – всё на потом.
Я откладываю до бесконечности
Всё на потом.
Сплетена из ниточек неосуществленного
Вечность.
Беспечность в отношении дел,
Которые я отложил на потом.
Прокрастинация – слово с хрустящими буквами
Внутри.
Трикотажное слово «сделаю»
Со временем становится хрупким и с хрустом
Угрожающе произносит: « Прокрастинация».
Рация не работает – кто-то отложил на потом
Зарядить батареи.
Реи обрушились на палубу —
Забыл мореход просмолить дерево —
Отложил на потом.
Семь потов сошло, пока я победил её.
Мою
Прокрастинацию.
Как?
Расскажу вам потом.