Тамара Сальникова - Авторская весна. Стихи и проза

Буфет был его домом. Когда-то Свиюш жил у других Хозяев, далеко, в большой квартире. Там была библиотека, высокие стеллажи под потолок, полки из черёмухи, тяжёлые книги, неслышно бормочущие свои истории. Свиюш очень старался, и Хозяева всегда сразу находили нужные им тома, и грызуны сторонились этой драгоценной комнаты, и с хозяйской кошкой он совсем не ссорился. Было всё в порядке, так, как и должно быть в большом уютном доме. А потом вдруг дом опустел, никто не оставлял на кухонном столе печенья, цветы засохли и съёжились, а в окна перестал попадать такой живой и тёплый солнечный свет. Домовой забился в дальний угол библиотеки, забылся вместе со всей квартирой в тяжёлой дрёме, впустив в комнаты сквозняки, приносящие запах гари и безысходности. В тот раз проснулся он не скоро, только когда спустя несколько лет вернулся Хозяин. Он был каким-то тусклым и одиноким, как будто кусок души его съело что-то большое и страшное, и теперь там, внутри, болталась глухая пустота. Хозяин трогал корешки книг, стоящих на пыльных полках, подолгу сидел в комнате, не зажигая света, и почти не ел. И дом, встрепенувшийся поначалу, снова выдувался колючими сквозняками.

Свиюшу было неуютно. Он боялся снова провалиться в ватную дрёму, боялся, что дом вновь опустеет. Теперь он пристально следил за единственным человеком, живущим рядом, стремился помочь во всём, что было ему доступно. Но выходило плохо. По ночам Хозяин подолгу не спал, сидел в кресле в темноте, и вновь не открытая книга оставалась забытой на его коленях. Он много курил, и к утру запах в холодной и непроветриваемой комнате влажно и осязаемо повисал, как непростиранная простыня. Иногда он забывался сном, и Свиюш, видя сползающиеся к спящему человеку тёмные и тяжёлые сновидения, как мог, справлялся с ними, вытаскивая взамен и даря свои – запах деревянных полок, кожаных переплётов старых книг, кисточки от потерянной закладки с серебряной вставкой, солнечные зайчики – с окошка на графин, а потом на дверцы библиотеки… Постепенно Хозяин переставал вскрикивать во сне, дыхание его успокаивалось, и дыра в душе ощущалась чуть меньше. Но наступало утро, проснувшийся человек оглядывался вокруг, и из взгляда его уходило вставшее было солнце… Однажды за ним пришли, и он как будто и не удивился, спокойно и быстро сложил всё, что лежало на столе у кресла, в старый чемодан… У дома должен быть Хозяин. А человек уходил, зная, что сюда уже не вернётся. И с ним – та не открытая ни разу книга… Свиюш ринулся следом. Теперь весь Дом сосредоточился в этом потёртом фанерном чемодане, и его место тоже там. А потом было гулко и многолюдно, но Свиюш ощущал, как вокруг Хозяина всё равно живёт и колышется холодная пустота. Их новый дом – неуютный, с низким потолком, пах пылью, мышами, болью и горечью. С ними жили ещё какие-то люди, и они были разными. Ещё один, как и Хозяин, был тусклым и потерянным. Двое дышали жизнью, но тепла совсем от них не шло, и Свиюш ёжился и слабел от их присутствия. Однажды один из них втихаря открыл чемодан, начал рыться. У домового припасён был за подкладкой крышки неправильно вбитый гвоздик, но он не сильно помог. Ничего не взяв, человек оставил за собой тяжёлый дух ненависти и нетерпения. Последний, кто жил с ними в доме, был совсем молодым. Иногда он молча помогал Хозяину в чём-то, делился немногочисленными тёплыми вещами. Свиюш таял. Живущая по соседству боль и тоска лишали его сил, всё хуже получалось делиться, и его человек угасал рядом.

Однажды Хозяин ушёл утром со всеми, как всегда, а вечером не вернулся. Маленькому домовому теперь нужен был Дом. Своё нехитрое наследство его человек оставил Молодому. Переселившись под его кровать, Свиюш смотрел его сны. Молодой мастерил мебель. И сны ему снились пахучие, с серпантинами стружек и ощущением тёплой волокнистой древесины под ладонью… И Свиюш подарил ему сон о той гостиной, что была когда-то в Хозяйском Доме. С большим дубовым буфетом, круглым столом и венскими стульями, маленьким диванчиком и чайным столиком под кружевной скатертью… И утром – наконец-то – понял, что скоро у него будет Дом. Каждый день Молодой приносил с собой тёплый древесный запах, что-то чертил в хозяйской книге на полях огрызком карандаша… И однажды взял её – а значит, и Свиюша, на работу с собой.

Создаваемый им Буфет был замечательным. И Свиюш остался в нём. Чудесным образом – Молодой нарадоваться не мог! – получилось раздобыть латунные навесы для дверец, ручки и врезные замочки с маленькими ключиками. Свиюш ощущал теперь каждый уголок, каждую полочку, каждую детальку своего жилища, как себя. Постепенно набирался сил, привыкал. Ведь теперь нужно было выбрать Хозяев Дома, где он поселится…

Буфет ещё не был полностью готов, когда нашёлся человек, пожелавший им владеть. Он приходил в мастерскую, по-хозяйски проверял, хорошо ли прилажены, не скрипят ли уже поставленные дверцы, высматривал малейшие трещинки в древесине, простукивал в поисках древоточцев стенки… Он пах чем-то острым, вязким и пугающим, и Свиюш вздыбливал крохотные занозы, заклинивал дверцы, как умел, скрипел, раскорёживался и показывал всю НЕУДОБНОСТЬ и НЕНУЖНОСТЬ буфета этому человеку. Тот излучал тягучее упорство, щурился и приглядывался к казавшейся издалека такой привлекательной мебели, водил нечувствительными пальцами по крохотному ажурному ключику, удивляясь, что никак не может за него взяться половчее… Уходил, бормоча, что просто буфет ещё не доделан, и вот потом он придёт – и всё будет как надо. Но чувствовалось, что внутри у него хрустело и перекатывалось недовольство, и всё вокруг наполнялось колкими ядовитыми крупинками, и Свиюш ещё долго потом сгонял и вытряхивал их из буфета и мастерской, ловил солнечных зайцев и отворял древесный дух, чтобы подбодрить Мастера. Потом приходили ещё какие-то ненужные люди, но набравший наконец силу Свиюш уже от порога мастерской отводил им глаза и старательно делал свой Буфет неприметным. Мастер уже закончил свою работу и больше не появлялся.

Однажды буфет погрузили в машину и куда-то повезли, и домовой ничего не мог с этим поделать. Дом был новым. В нем ещё не жили тени прошедшего, было много места и солнца. И ещё была семья. Молодая хозяйка, маленький мальчик и сильный мужчина. Мужчина бывал дома редко, приносил с собой бумаги, от которых веяло прежним неуютным обиталищем Свиюша, и, когда их закрывали в нижнем ящике буфета на ключ, Свиюш перебирался повыше, чтобы ощущать их как можно меньше. Хозяйка была тёплой. Часто по вечерам, уложив сына спать и ожидая мужа, она садилась за стол у буфета, вышивала, или что-то штопала. В квартире поселялось умиротворение… А иногда она читала какие-то письма, грустила и тревожилась, писала что-то в толстой тетради с клеёнчатой обложкой, которую потом вместе с конвертами прятала между скатертями на полке. Положив свои записи, Хозяйка поворачивала ключик в замке. Задумавшись, проводила ладошкой по дереву буфета… Тревожность её мгновенно взбаламучивала всё существующее вокруг пространство, потом потихоньку растворялась в окружающем покое и умиротворении, и хозяйка успокаивалась тоже. Свиюш хранил её тетрадь от случайных неловких поисков тех, кто жил с нею.