Тамара Сальникова - Рябиновая осень

Ледяные батареи девяностых.
За водой пройдя полгорода с бидоном,
Сколько вытащишь из памяти заноз ты,
Овдовевшая усталая мадонна?

Треск речей, переходящий в автоматный,
Где-то там, в Москве, а тут – свои заботы:
Тормозуху зажевав листком зарплатным,
Коченели неподвижные заводы.

Наливались кровью свежие границы —
Ну зачем же их проводят красным цветом?
А подросшие участники «Зарницы»
Косяки крутили из бумажных вето.

Только детям всё равно, когда рождаться:
Этот мир для них творится, будто снова.
Сколько раз тебе и петься, и рыдаться,
Изначальное единственное Слово?

Мы играли на заброшенном «Чермете»,
В богадельне ржавых башенных атлантов,
И не знали, что судьба кого-то метит
Обжигающими клеймами талантов.

Мы росли, а небо падало, алея.
Подставляй, ровесник, сбитые ладони!
Вряд ли ноша эта будет тяжелее,
Чем вода в замёрзшем мамином бидоне.

Мотор сосёт бензин похмельной жаждой,
Шофёр глазами к полосе прирос,
Мотается над выбоиной каждой
На лобовом повешенный Христос.

И в каждой вспышке встречных фар мелькают,
Как мошки, буквы – кто б их разглядел:
«Всплывём мы все когда-нибудь мальками
Из глубины планктонных наших дел.

Зачем тебе придуманное имя?
Ведь там, куда ты ангелом влеком,
Бодливая луна сцедила вымя
Над пролитым по небу молоком».

Но веришь и в межзвёздном разрежении,
В планету целя зрительной трубой,
Что твой небесный путь – лишь отражение
Земных дорог, проделанных тобой.

Ну хоть капельку красного брызни:
Летней жаждой иссушены донья.
Обрываются линии жизни
На трёхпалых кленовых ладонях.

Хмурый доктор капелью морфина
Погружает всё в спячку до марта,
И курсор журавлиного клина
Тщетно ищет иконку рестарта.

В произвольной ледовой программе
Поцелуются автомобили.
Разлучённые рыбки гурами
Об аквариум сердце разбили.

Светофор подмигнул средним глазом,
И я понял: кромешная вьюга,
Загребая в охапку всё разом,
Нам согреться велит друг от друга.

Октябрь месяц и листвы парад
Среди бордюров и стальных оград.
На плоскости зеркальных луж
Свои печали вмиг обрушь.
Вся суть твоя, как розы куст:
Как ты, он цвёл, теперь же пуст.
А час, в который был влюблён,
Пылал огнём, как этот клён.
Ослепит золотом осенний луч —
Он так пронзителен и жгуч.
Поймай в нём счастье. Вот оно!
Заполни им глазное дно.

Сквозь пустыри аллей идёшь,
Лишь ты и моросящий дождь.
Минув свинцовый небосклон,
Стань каплями, стекай с окон.
Постой… Замри и не дыши,
Внимай течениям флюид души.
А тот осадок небывалых грёз —
Дух осени его унёс.

Так подведи в конце черту,
Начни блюсти свою мечту.
В неё, как и в себя, поверь
И сердце этим ты согрей.

Желтеют берёзы, желтеют осины
И дождик всё чаще по крышам стучит,
И, с нами прощаясь на целую зиму,
По синему небу стая летит.
К нам тёплое лето уже не вернётся,
Умчалось оно в какую-то даль,
И солнце, как прежде, не улыбнётся,
Но этого мне ни капли не жаль.
Люблю я всем сердцем грустную осень,
А вот почему, невозможно сказать.
Люблю наблюдать, как последний листочек
Пытается ветер с осины сорвать.
Сижу в тёплом доме одна у окошка…
Мне нравится слушать песню дождя,
И с ним за компанию тоже немножко
Под музыку эту взгрустну порой я.
Люблю провожать перелётные стаи —
Весною они к нам вернутся опять.
Люблю тебя, осень моя золотая,
А вот почему – и самой не понять.