Фридрих Антонов - Стихи разных лет. Книга вторая

Вот что наделал бы тот брак!
Да… Но на счастье – всё не так!
Прошу за «фэнтэзи» прощенья…
Ну, ладно, ладно! Сам дурак!

Супруг Тамары, Долгорукий —
Конечно, Юрий! Только он —
Был внуком Юрию – другому!
Который с детства нам знаком.
Который основал Москву,
И не пускал туда Литву,
Имел могучий Род, и Дом,
И правил Киевом при том.

А младший, Юрий, – это внук!
Кормился в Суздале, немного…
Но претендентов было много,
Был изгнан братьями на Юг.

В Свинч – дальний город, половецкий,
(В родные – бабкины края.) 14 14 Мать Андрея Боголюбского (отца Юрия Андреевича суздальского, будущего мужа Тамары) – была дочерью половецкого хана Аепы. (Она была половчанкою).
И Половецкая земля
Признала – «облик молодецкий»!

А там, как время подошло, —
Посольство Грузии пришло.
И призван был на царский на трон,
Как муж Тамары и патрон.

Когда же брак у них распался,
Тамара выслала его.
А дальше – просто ничего!
Лишь несколько предположений,
Где след теряется его.

Он дважды взять престол старался!
Но был Тамарою разбит.
Предполагают (осторожно),
Что был в конце концов убит.

Ещё, вот так, – предполагают:
Что отбыл к половцам на Дон.
Ещё есть сведения учёных,
Что он в Поэме – царь Фридон, 15 15 По мнению учёных, прообразом царя Фридона является Юрий Суздальский, муж царицы Тамары.
В бессмертной саге Руставели…
Возможно, правда, – это он!

Вопрос открыт. Красив, силён…
И в прошлом – смелый полководец…
Но где же в самом деле он?

Ещё истории… Одна другой смешней!
Но где у «сослагательности» ниша?
И где те точки поворота в ней…?
Всё было под «дворцовой крышей»…
В интригах «дам и королей…»

О многом ведал дядя Миша,
Что скрыто там, во тьме ночей,
«На холмах Грузии» моей!

А что там было, под той крышей?
(В интригах дам и королей!)
Известно было даже мышам,
Что жрали свитки у князей,
Все их пергаменты и письма,
Но всё пропало – в мир теней…

Как жаль, что добрый дядя Миша
Не дотянул до наших дней.

Мир праху бренному его!
Мир славной памяти его!

Как безысходно мы живём.
Работа – дом, работа – дом!

Тоска зелёная на целом белом свете!
Ритм забодал, спасенья нет,
Коллеги тянут на банкет.
Но ты домой, а там дурдом. И дома дети!

И дело в общем-то не в том.
Но как же скучно мы живём.
И разговоры ни о чём.
Знакомых встретил:
«Кто с кем живёт и кто что пьёт?
Кому сосед их – морду бьёт?»
Все новости! Вся жизнь – на этом свете!

Поговорим тогда о том,
Что будет с нами там, потом…
Когда в конце концов отправимся к Харону… 16 16 Харон – мифический перевозчик через реку забвения в загробный мир.
Хотелось бы, конечно, в рай…
Но тут лишь на себя пеняй!
Что заработал, то и «маешь» 17 17 Маешь – это украинизм, «имеешь» по-русски. по закону!

Так что же будет там, потом,
Когда мы на тот свет уйдём?
Что вам, друзья мои,
На это все ответить?

Коль жизнь прожил и не узнал,
Зачем ты жил, о чем страдал?
И чем ты жизнь свою, по совести, отметил?

Кого ты спас или согрел?
Или ты только пил да ел?
По-скотски жил, по-скотски пил,
Так что ответить?
Наверно будет божий суд,
(И исполнение дадут!)
Чтоб за грехи свои мог полностью ответить.

Тут не замнёшь и не соврёшь,
И ни кого не уберёшь,
И жирной взяткой никого не заболтаешь!
Наверно будет все путём…
Но это будет там – на том…
При том неведомо-то: будет иль не будет?

Ну а пока мы все живём,
И все на этом, не на том,
Так может, как-то это всё-таки, отметим?
Не раздаем огонь святой,
И где не платят – ни ногой,
И мы не пастыри, что в праведном завете!
Не раздаём тепла души
И канителимся в тиши,
Но все с комфортом, жить хотим на этом свете!

Так как же, всё-таки – потом?
Когда мы будем все на том?
И кто нам скажет, кто нам верный путь укажет?
И кто ответит не шутя,
Вопрос ведь задал не дитя!
Что будет там, да-да на том, а не на этом?

Наверно, будем в темноте!
Ведь там мы тоже уж не «те».
Ну да, конечно же не «те»,
(Там свет не светит!)
Привычка где-то увильнуть
Или от трудностей «хильнуть»,
Наверно скажется, и там, и на том свете.

Узнаем это всё потом,
Тогда, когда туда уйдём,
Там обоснуемся… Иль далее поедем!

У нас все планы – на успех!
Но плохо строим, как на грех.
И электроника – давно в сплошном завале,
Футбола нет, машины-дрянь.
И так везде, куда ни глянь,
Да и промышленность – в критическом провале.

Японцы спорят: «Так иль нет?»
Одни твердят: «На двадцать лет!»
Уже, и спорить, и доказывать устали…
А те, другие им в ответ:
«Какие двадцать! Что за бред!»
Мол, мы от них – пожизненно отстали!

А на проверках – всем шиши…!
Мы на проверках хороши!
Мы на проверках всё, что нужно, понимаем:
И кто нас будет проверять,
Кому, когда и сколько дать,
Мы это всё, всегда и досконально знаем.

Мы норы роем как всегда!
(Иначе – только иногда),
А в общем, мы их как всегда, как крысы роем.
Боимся мы открыто жить,
Душою ближнего любить.
Не по указке, и не кучей, и не строем!

А наша прежняя мораль, 18 18 Мораль советского человека, строителя коммунизма.
Закрыла наглухо вуаль!
И ведьма чёрная, и с чёрными когтями,
Вцепившись в душу, тянет в грязь,
Пытаясь вызвать на боязнь.
И повести с собою шаткими путями.
И потребительский кумир
Опутал весь наш этот мир,
Мещанский пошленький и с мелкими страстями.

Все наши «абы» да «кабы»,
Хоть мы конечно не рабы,
Но вот судьбу влачим без просвета по свету,
Без возмущения, без мольбы,
Без героической борьбы,
С одной мечтой добыть хорошую монету.

Один торгует у лотка,
Другой на ринге мнёт бока!
А тот в науку устремился. Эко дело!
Путей бессчетно – цель одна
Цель эта скудна и бедна,
Телец златой у нас царит и правит смело!
На ярмарку! На ярмарку! (Умело!)

Сюда! На ярмарку! Быстрее!
И веселее, веселее…!
Пустоголовые бегут…!
Толпятся, очереди ждут…!
По-современному… Как это…? Да! Тусятся!
Туда! Скорее все – туда!
(И что нам – «рыбка из пруда»? )
Туда! Туда! А там, хоть хам! – Все веселятся!
Пройти! Протиснуться!
А лучше – прописаться!