Светлана Комракова - Осень – пора для поэтов

Как тот силён, кто нежности не просит,
Внимания не требует к себе,
Нервозности излишней не приносит
И не проводит день за днём в борьбе.

Как тот силён, кто может равнодушьем
На неземные ласки отвечать
И в ком обида не кипит удушьем
И не мешает спорить иль молчать.

Да, тот силён, в котором нет желанья,
До одури кипящего в крови,
В котором нет томленья, пониманья,
В котором в самом деле нет любви.

Открыт балкон, чтоб было попрохладнее,
И тишина, лишь слышно пенье птиц.
Но вот сегодня в утро очень раннее
Я услыхала зов из небылиц.

Призывно, чуть печальною тональностью
С рассветом муэдзин заголосил,
Всех мусульман любых национальностей
Он Богу помолиться пригласил.

А Турция ответила молчанием.
Кто совершил положенный намаз?
Но муэдзин всё продолжал с отчаяньем,
Вдруг пробудится кто-нибудь из нас.

И, замерев в постели пятизвёздочной,
С почтением к религии чужой,
Я Господу единому, всеобщему
Молилась православною душой.

Да, это волшебство – гончарный круг.
Вот закружился – и комочек глины
Под натиском проворных ловких рук
Стал изменяться вроде бы незримо.

Слегка присел и даже шире стал,
Потом подрос и, форму изменяя,
К себе все взоры просто приковал,
Кружась пред нами, от воды сверкая.

Какая стать, и грация, и шарм
В предмете том, что был обычной глиной,
Пройдя все формы: конус, эллипс, шар, –
Предстал пред нами сказочным кувшином.

Так лепят душу каждого из нас
Старательные жизненные руки.
Комочки глины, мы летим, кружась,
На шарике земном – гончарном круге.

Воскресение прощёное
Перед праведным постом.
И словами нелощёными
Говорим в тот день о том,

Чтобы нас простили близкие,
И родные, и друзья.
Отвечаем тоже искренне:
Бог простит, и следом – я.

Нам подарен день прощения,
Чтобы мы могли раз в год
Без особого мучения
Повиниться в свой черёд.

За обиды нанесённые,
Где со зла, где невзначай,
За слова произнесённые
Здесь, сегодня отвечай.

Чтоб душа вздохнула сладостно:
Ты прощён, я прощена.
В пост Великий входит благостно
Православная страна.

Вновь выпал снег, украсив все деревья,
На миг вернув пленительный пейзаж,
И наши те счастливые мгновенья,
И тот порыв души прекрасный наш.

Но ветер злой, холодный, равнодушный
Тотчас подул, все ветви оголив,
И памяти моей полёт воздушный
Сурово и надменно погасив.

Снег мартовский нас не вернёт в начало,
Не станет сердце так же биться вновь,
Как той зимой, когда меня качала
На крыльях хрупких дивная любовь!

Пускай нет гор, и море далеко,
Зато кусты, озёра и поляны.
В лесах российских дышится легко,
Где от цветенья воздух нежно-пьяный.

Но взор скользит, скучая, тут и там,
Наш глаз привык к российскому простору,
К разливу рек, и заливным лугам,
И к залитому солнцем косогору.

Восторги наши – дальним берегам,
Всё восхищенье – чудесам заморским.
Но с радостью мы, нагулявшись там,
К пейзажам возвращаемся неброским.

Отдохну, отосплюсь, отогреюсь,
В Петербурге душой отойду.
От Москвы никуда я не денусь,
А пока по проспектам пройду.

Погляжу на мосты и фонтаны,
Полюбуюсь надменной Невой.
Только, как ленинградцы, не стану
Проводить я сравненья с Москвой.

И, на Невский в волнении глядя,
Я не выдам семейный секрет:
Родилась я, друзья, в Ленинграде,
А живу я в Москве много лет.

Две столицы как сёстры родные,
Не соперницы и не враги.
И года их, и судьбы иные,
Где сухарики, где пироги.

Только для хлебосольной России
Важны все: Петербург ли, Москва,
Лишь от горя бы не голосили,
Вот и будет Россия жива.

Я сегодня летала во сне
И парила легко и свободно,
И приятно летать было мне,
Видно, небу так было угодно.

Удивленье – я это могу!
Восхищенье – как это красиво!
Мы у Бога, наверно, в долгу,
Коли нам не дана эта сила.

Наяву мы не можем летать
(И создали на то самолёты),
Оттолкнувшись слегка, воспарять,
Виртуозно входя в повороты.

Но, быть может, в раю, далеко,
Не отведав запретного плода,
Прародители наши легко
Покоряли слои небосвода.

И глубинная память веков
Нам оставила дивное что-то:
Возвращаясь из сказочных снов,
Мы храним ощущенье полёта.

Проснуться поутру счастливой
Назло соседям и врагам
И потянуться нестыдливо
К своим пленительным ногам.

И улыбнуться откровенно,
Вдруг, без причины, просто так.
И «с добрым утром» дерзновенно
Послать в пространство, как кулак.

И в зеркало взглянуть без страха.
Конечно, снова хороша.
Долой нательную рубаху,
Под душ контрастный не спеша!

Струёй горячей и холодной
Взбодрится тело, как всегда,
И не простой водопроводной –
Живой окажется вода!

Как нас томят заветные желанья,
Хотим всего: то счастья, то пустяк,
О чём порой мечтает утром ранним
Со стажем муж иль юный холостяк?

Торопим жизнь в надежде, что свершится,
Чего ждём месяц, годы иль два дня.
Зима, весна, вновь нива колосится,
И листопад осеннего огня.

Но всё напрасно – думы и старанья.
Обиды, слёзы, поражений рать,
А чтоб сбылось заветное желанье,
Его сначала надо намечтать!

Народился месяц молодой –
И неделю будет обмываться,
А тебя, наверно, дорогой,
Никогда мне больше не дождаться.

Дождь надолго, видно, зарядил,
Покрывая серым жизни краски,
Ты вполне спокойно уходил,
Оставляя мне на память ласки.

И просил, чтобы звала скорей,
А не раз в три года, как бывало,
Было всё так просто, без затей,
И любви своей я не скрывала.