Николай Мурзин - Земля, моря

И марта флакон.

В пылающий зал

От темных подмостков

Он шел наказать

Нам новый закон.

Но где-то беда:

Пустые усилья

Несчастных овец

В осаде волков…

Не смейся, когда

Выламывать крылья

Придет молодец

Заплечных полков.

Какая тоска,

Наверно, открылась

В последний тот миг –

В серпцах косарей,

И в грязных руках,

И в тощих кобылах –

Что рвешь ты язык

Себе поскорей!

Их славить нельзя

(Жалеть-то опасно),

А думать о них –

Бессмысленный труд.

Кто в хлеба князья,

Кто в ангелов красных

Крестился под дых –

И стал рожий суд.

Мой друг, старый друг,

Прочти мою оду,

Пока еще есть

Вселенной скрижаль.

Ты мне ко двору

В любую погоду –

Пока, как ересь,

От слов веет даль.

За то, что во мне –

Застывшее пламя,

И узкий клинок,

И яркая брошь

В моем тайнике

Под всеми полами –

Пожалуйста, бог,

Ты будь ко мне вхож.

И трепет от встреч

Пусть будет как в детстве:

Идет мамин друг,

Идет сестрин свет!

И мяч по траве

Покатится резво,

И в нашу игру

Вернется поэт.

«Я знаю !» – душа прокричала.

« Не знаешь» – ответила дверь

Спокойно и холодно. Зала

Пустая скрывалась за ней:

Квадраты сплошных геометрий,

Колонны, и сумрак; и ков

Змеею по полу к бессмертью

Влачится и держит его.

Подносит мне ковш Мнемозина,

А в нем – черной Леты глоток;

С обедом пастушьим корзина –

На мраморный детский роток.

Я пленник, всеведущий демон,

Рекущий обратную речь,

К царям за их гордые стены

Легко проникающий меч.

Что знала, душа, ты? Увидишь,

Свой мир я тебе покажу –

А там не гостил мастер Фидий,

Облечь не успел в красоту.

Там только осколки нетвердых

Иных разумений земных,

Столкнувшихся с черным утесом

Пророчеств ужасных моих,

Там только руины планеты,

Уже не кружащей нигде –

С пронзительным воем кометы

Сгоревшей на яркой звезде.

Вы – мое племя, сказал он,

Всюду я ныне один:

Крылья не плещут, и сонм

Духов не слышен, не зрим.

Все изменилось; отныне

Вы – мое войско, мой блеск,

Вы – мое слово стремнине,

Вы – откровенье небес.

Вы – не видны, не открыты,

Вы – на иконах вас нет,

Вы – необуто, несыто,

Горько глядящие вслед.

Вы – ни казны, ни нагайки,

Вы – ни мошны, ни меча,

Ни перекура, ни пайки;

Солнце на ваших плечах,

Скулы, избитые ветром,

Руки, уставшие красть…

Будьте как дети, как дети,

Будьте последняя власть.

К вам я ушел, и оставил

Весь легион бытия;

Имя мое угадали

Вы, и открылся вам я.

Только и сам я не знаю,

Кто я, зачем и куда.

Боги всегда предлагают,

Люди – решают всегда.

Постановляйте, святые;

Ваш я, и вы все – мои:

Только сосуды пустые

Гнева миров судии.

Сердце огромно в маленьком теле,

Сердце стучится, бьется.

Взрослое тело лежит на постели

И любви отдается.

О, любовь! Наблюдает дитятко

Все, что к нему приводит,

Из-за двери, привстав на цыпочках –

И невдомек, что входит

В этот момент в теснину плоти,

Чтобы цвести там розой…

А на листах бело-красных – вздохи

Нечитаемой прозой.

А на полу – второпях, с полдороги

Купленные мимозы.

Дитятко глаз не сводит строгих.

В пальчиках – сплошь занозы.

Сердце огромно, все заполняет

Оторопелым гневом:

Что вы там делаете? Пылает

Где-то от центра слева.

Черные, черные розы желанья!

Красные, красные руки!

Белое, белое всеотрицанье!

И напряженье внизу. Хи!

Хо! Ха-ха-ха! И низринутый демон

Глупую желтость мимозы

Топчет в расстройстве, и льет свое семя,

Мучаясь злобным вопросом.

Сам бог хранит души твоей глубины

От тех, кто в них не верит, как в него,

Без стука он приходит на смотрины

Твоих гостей – и в очереди строк

Их собирает и ведет вратами

Слоновой кости в меркнущую даль,

И над водой ложится им мостами –

Над гладью тихой, черной, как печаль

О том, кого здесь точно не припомнят,

О том, кого не хватятся, когда

Настанет время всех составить в томы,

Как матерьял для Страшного Суда.

Сам бог хранит – тебя? меня? – и с нами

Уходит в неоткрытую страну,

Уходит неодетый, словно пламя,

И руку нам дает свою одну,

Чтоб мы держались крепче друг за друга,

Чтоб мы шагали вместе в добрый путь –

Чтоб нас не закрутила эта вьюга

И глаз не залепила эта муть,

Чтоб черным небом по снегам писали

Мы правду, неизвестную нигде,

И вечность на пути своем листали,

И верили одной его звезде,

Которая – как факела навершье,

Воздетого другой его рукой

Над белизной полей смертельно-снежной,

Над дикою, кромешною тоской.

Кто умер? Что нам кажет список павших?

Привычная, приличная печаль.

И строки шаткой армией отставшей

Текут в неозаряемую даль

И сбрасывают сталь по ходу дела…

Просрочено спасенье, видит бог –

Но он хранит отряд последний смелый

От злобы настигающих врагов.

Он выведет его на светлый полдень

Из диких стран полночной немоты –

И будет праздник всем, кто свет свой отдал

Во имя той единственной звезды.

Все мы пьем чашу горечи,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.