Людмила Черкашина - Уверенность в бессмертии. Стихи

Осталась ткань от погребенья,
На ней Иисус изображен.
Ах, сколько ж Он пронес терпенья,
Когда на крест был пригвожден.
Следы ударов тело рвали,
И кровь из ранок всех текла,
Царем Его солдаты звали,
«Распни» – кричала вся толпа.
Венец терновый след оставил,
Шипами в вены он проник,
Весь череп был по кругу сдавлен,
И кровь струясь текла на Лик.
Тяжелый крест, в плечо, вонзаясь,
Давил на тело все в крови,
Расшиб, колено, преклоняясь,
Ему кричали: «Встань, иди!»
А Он измученный весь болью,
Нам даже часть не испытать,
Шел по жаре и потом с солью
Мог лишь те раны орошать.
В лицо плевали, ударяли,
А Он нес в кротости НАШ крест,
Его ж «Царем» все обзывали,
А ОН и есть наш Царь Отец!
Небесный Царь и Человек в Нем,
Не слитно слились воплотясь,
И красота Его во всем,
До нас дошла отоброзясь.
Высокий ростом с сильным телом,
В Нем все пропорции видны,
И в то же время в Лике смелом,
Лишь благородные черты.
На плечи падающий волос,
И раны рваные гвоздем,
Меж ребер рана… Что Он вынес,
Чтоб смерть и ад погибли в Нем?
Господь и Бог наш Вседержитель,
Наш Искупитель от греха,
От ада всех людей Спаситель,
Адам воскресший навсегда!

Белоснежной каменной стеной,
С изумрудным цветом в куполах
Нас встречает просто с неземной,
А с небесной красотой, в крестах —
Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь,
Что построен в Истре под Москвой.
Был когда-то там большой пустырь,
И холмы омытые рекой.
Патриарх наш Никон увидал
Землю там Святую и Фавор,
Гроб Господень в храме воссоздал,
В изразцах невиданный узор.
Красоту нам ту не описать,
Лучше уж увидеть хоть разок,
Душу красотой той наполнять,
И воды святой хлебнуть глоток.

Андрея Критского канон,
Читали в церкви на коленях,
Сменили ткани в черный тон,
Свет притушили, в полутенях…

Народу мало, можно счесть,
Одна вот старенькая пара,
В их старых лицах видно честь,
От Бога в покаянии дара.

Поклоны вместе все кладут,
Вздыхают тихо, все в моленьи,
Меня же мысли всю мятут,
О Господи, прошу прощения!

Нет сил мой ум, мне удержать,
Не отклонившись от канона,
Нет сил и в плаче воздыхать,
Ни в покаяньи бить поклоны.

Я вся рассеянная твердь,
Я пыль и мелочь в грязной кучке,
Ведь ждет меня когда-то смерть,
А я в молитве хуже тучки.

Она и то, к Тебе молясь,
На землю капли все роняет,
А я сухая, как земля,
Ну где же дух мой пребывает?!

Ведь я люблю Тебя Господь,
И сострадаю всем страданьям,
Но грех несет и мой весь род,
Без покаянья к истязаньям.

Прими Господь меня сухой,
Омой, очисти мою душу,
Сожгут меня сухой травой,
Коль грех не выйдет мой наружу.

А он на сердце и в груди,
В глазах, губах и каждом слове,
Прости меня Господь, прости,
Откликнись в сердце в моем зове.

Вот капля капает из глаз,
И уж ручей из слезок льется,
Приходишь быстро каждый раз,
И сердце радостью забьется…

В прошлом веке святые молитвы,
Возносила святая Любовь,
А в глазах голубые палитры,
А душа, что цветочный покров.
Вся смирением светится чистым,
И легко все святым говорит,
И молитвенным светом лучистым,
Тайно в сердце молитву творит.
Ворковала, как голуби, тихо,
Их кормила и ела сама —
Хлебных крошек, что пахнут так сильно,
И святую водицу пила.
Много, много о мире молилась,
И земные поклоны клала,
Так у странниц у многих водилось,
И Любовь наша ею была.
А сегодня святые молитвы,
Мы возносим в печалях своих,
Ты святая спаси нас от битвы,
Что на сердце и в мыслях земных.
Их за грех нам Господь попускает,
Исправляя в нас бездну грехов,
Нам молитва твоя помогает,
Что до Господа льется без слов.

Я каюсь Господи Тебе,
И мне грехи простить прошу,
И в сердце, тайно в глубине,
Молитву слезную шепчу.
Себя познать мне нелегко,
Лишь Ты способен все узреть,
И к лодке жизни дать весло,
И дать без страха встретить смерть.
Нет в жизни нашей мелочей,
Все смыслом полнится Твоим,
Что окружает из вещей,
И что считаем мы своим.
Что видим мы вокруг себя,
И есть ли в сердце зло и страх,
Иль вся надежда на Тебя,
И крест несем в своих руках.

Склонилась над ребенком мать,
Больное дитятко ласкать,
Всем сердцем молится до дна,
Чтоб жил он дольше, чем она.
Чтоб вырос добрым, умным стал,
И чтоб всегда всем помогал.
А он лежит, горит огнем,
И спорит жизнь со смертью в нем.
Но вот прошел тот тяжкий миг,
И просветлел у мамы лик.
Немножко времечко прошло,
Дите росло и вмиг оно,
Вдруг стало юноше под стать,
Его теперь не поласкать.
Уже не кроток его нрав,
И что не спор, то он лишь прав.
Но заболел вдруг наш юнец,
И мать в больнице как гонец,
То с пирожками и с кваском,
То с маслом мазаным блинком,
И снова молится она,
Чтоб хворь прошла его сполна.
Еще чуть времечко прошло,
Сынок уж мужем стал давно,
Жена, детишки, полон дом,
И лишь от времени урон.
Уж стать не та, седой весок,
А жизнь тонка как волосок,
В могиле мать его давно,
Лишь в сердце образ все ее.
Еще немного жизнь прошла,
И старость верх над ним взяла.
Уж он пожил, все повидал,
Построил дом, семью создал,
Хоть тело в немощи дрожит,
Душа же жизнью вся кипит.
Но смертен каждый человек.
В последний миг сомкнутых век,
Он вспомнит маму как дитя,
Прощенье искренне прося.
Склонится над ребенком мать,
В последний миг дите ласкать,
Всем сердцем молится до дна,
Душа чтоб вечность обрела.
Молитесь, мамы за детей,
А дети все за матерей,
Земная жизнь как миг пройдет,
Душа же в вечность отойдет.
А мать и в вечности нам мать,
Дано ей Богом, нас спасать.

– За что мне Бог тебя послал?
Влюбленный девушке сказал.
– Прекрасна ты и для меня
Красивей ты день ото дня!
Она ж ему ответ дала:
– Тебе Господь меня послал,
Чтоб целым ты со мною стал,
Чтоб то, что любишь ты во мне,
Тебя украсило вдвойне,
В чем недостаток у меня,
Добавил ты мне от себя.
Чтоб целой стала я с тобой,
И из чужой совсем родной.
Чтоб научился ты любить,
Терпеть, прощать, благодарить.
Чтоб научилась я любить,
Помощницей твоею быть,
Варить, стирать, коль надо ждать,
Детей красивых нарожать.
Господь же дал нести Венец,
Ведь жизнь таинственный ларец!
В нем слез, обид найдешь с лихвой,
Но и победы над собой.