Роберт Бернс - Стихи Роберта Бернса. В переводе Юрия Лифшица

Похожа на погожий день
была душа моя,
но из-за юного ткача
переменилась я.

Коварны юные ткачи,
красивые ткачи:
девчонок ночью не щадят
коварные ткачи.

Послала ткать из пряжи плед
меня в поселок мать,
но толку нет, и начала
я плакать и вздыхать.

И вот красивый юный ткач
поправил свой станок
и нитки сердца моего
перемотал в клубок.

А после колесо станка
крутила я с трудом,
и в душу сладкая тоска
вошла под стук и гром.

Бледнела тусклая луна,
светлел унылый дол,
когда меня красивый ткач
через поляну вел.

Что сказано, что сделано,
мне с той поры в укор.
Боюсь, в деревне про меня
начнется разговор.

Коварны юные ткачи,
красивые ткачи:
девчонок ночью не щадят
коварные ткачи.

Я молода, я молода,
и вы не сватайте меня,
я молода, и вам грешно
от мамы забирать меня.

Живем мы с мамою вдвоем;
чужие здесь некстати, сэр.
Боюсь, с мужчиной буду я
робеть в одной кровати, сэр.

Купила мама платье мне —
Господь, пошли ей благодать! —
а с вами лечь – боюсь, что вы
оборки можете порвать.

День всех святых давно прошел,
и ночи всё длиннее, сэр,
и с вами вместе лечь впотьмах,
боюсь, я не посмею, сэр.

Листва оборвана с ветвей,
бушуют ураганы, сэр.
А соберетесь снова к нам, —
я летом старше стану, сэр.

Я молода, я молода,
и вы не сватайте меня,
я молода, и вам грешно
от мамы забирать меня.

Девочка моя, пойдешь,
ты пойдешь, ты пойдешь,
девочка моя, пойдешь
к березам Эберфелди?

Пылает лето на цветах,
в хрустальных плещется ручьях,
и заждались нас на холмах
березы Эберфелди.

В орешнике – веселый гам,
порхают птахи тут и там
и резво скачут по ветвям
в березах Эберфелди.

Утесы там стоят стеной,
ревет поток по-над горой
и тает аромат лесной
в березах Эберфелди.

Цветами коронован склон,
ручей белеет среди крон
и влагой насыщает он
березы Эберфелди.

Дары слепой Судьбы пусты,
им не отнять мои мечты,
где радости любви и ты
в березах Эберфелди.

Девочка моя, пойдешь,
ты пойдешь, ты пойдешь,
девочка моя, пойдешь
к березам Эберфелди?

Среди речной долины, о
В предгорье у равнины, о,
Я буду о девчонке петь,
петь о моей Горянке, о.

Ни для каких прекрасных дам
трудиться Музе я не дам:
они не стоят ничего —
подайте мне Горянку, о.

И те холмы, и те поля,
вон те дворцы, вон та земля —
весь мир не знает одного:
что я люблю Горянку, о.

Судьба не жалует меня,
на смерть в морскую даль гоня,
но все же я из-за того
не разлюблю Горянку, о.

Хоть я умри в чужой стране,
девчонка не изменит мне.
Горит так сердце у кого?
Лишь у моей Горянки, о.

Не страшен мне пучины рев.
Весь мир я обойти готов
и все сокровища его
отдать моей Горянке, о.

Храню я в тайне, что душой
и телом предан ей одной.
Покуда сердце не мертво,
я твой, моя Горянка, о.

Я ухожу, долины, о,
Я ухожу, равнины, о.
В далеких землях буду петь,
петь о моей Горянке, о.

Хоть мы судьбой разделены,
как полюса земли,
тобой навеянные сны
мне сердце оплели.

Хоть между нами вой ветров
и грозный рев стремнин,
я душу заложить готов
из-за любимой Джин.

Ты коварна, дорогая:
ты меня бросаешь, зная,
что погибну без тебя я, —
сколько зла в твоей груди!
Сколько зла в твоей груди!

Ради попранного счастья,
ради неизжитой страсти
удали мои напасти, —
милая, не уходи!
Милая, не уходи!

Увлек верзила Джон-прыгун
и обманул девчонку!
Увлек девчонку Джон-прыгун
и отскочил в сторонку!

Пытались ей мать с отцом запрещать
гулять с ним с утра дотемна.
И плачет навзрыд, и пиво горчит,
что им наварила она.

Телка на развод, овцу и приплод
к приданому – тем, кто охоч, —
папаша не прочь прибавить за дочь
с глазами чернее, чем ночь.

Увлек верзила Джон-прыгун
и обманул девчонку!
Увлек девчонку Джон-прыгун
и отскочил в сторонку!