Роберт Бернс - Стихи Роберта Бернса. В переводе Юрия Лифшица

Зовет труба, трепещет стяг,
идут полки за бранной славой,
гремит кругом военный гром
и разгорелся бой кровавый.
И как бы шквал ни угрожал,
я вышел в путь, захлопнув двери;
мне нипочем военный гром, —
расстаться жаль с любимой Мэри!

По коням – и вперед
негаданно-нежданно!
По коням – и вперед,
подруга капитана!

Под канонадный гром
и барабанный бой
смотри, как напролом
идет любимый твой.

Но вот повержен враг,
на мир сменивший меч,
и ты спешишь в овраг
с возлюбленным прилечь.

По коням – и вперед
негаданно-нежданно!
По коням – и вперед,
подруга капитана!

Полагал я, что она
Небесами мне дана, —
Мэг теперь моя жена —
и пропади все пропадом!

Вроде Мэг была кротка,
безобидна и чутка, —
обманулся я слегка —
пропади все пропадом!

Как живем мы с ней вдвоем,
любим как, согласны в чем,
не забочусь я о том —
пропади все пропадом!

Я б кого скормил червям,
в саван завернув к чертям,
я б сказал – но здесь мадам! —
пропади все пропадом!

Душою в горах я, не здесь я душой;
в горах за косулей лечу я стрелой;
душой на оленя охочусь в горах;
в горах я, в каких бы я ни был краях.

Прощай, дорогая навеки страна,
где слава добыта и честь рождена.
Где б я ни бродил, на каком берегу,
тебя разлюбить я уже не смогу.

Прощайте, вершины, прощайте снега;
прощайте, лощины; прощайте, луга;
прощайте, чащобы дремучих лесов
и звонкие струи могучих ручьев.

Душою в горах я, не здесь я душой;
в горах за косулей лечу я стрелой;
душой на оленя охочусь в горах;
в горах я, в каких бы я ни был краях.

Вел стада он без труда,
вел в долину, где всегда
вереск есть и есть вода,
вел стада любимый.

Когда я шла по-над ручьем,
то повстречалась с пастухом,
и он укрыл меня плащом,
назвал своей любимой.

– Давай присядем над водой,
где волны плещут чередой,
а там – орешник под луной,
средь ночи недвижимой.

– Меня не так учила мать,
чтоб дурочку с тобой свялять
и портить жизни благодать
тоской неутолимой.

– Тебя я усажу на трон,
одену в бархат и виссон
и буду твой лелеять сон
и звать своей любимой.

– Раз так, то под твоим плащом
пойдем – пастушка с пастухом;
я счастлива войти в твой дом
и стать твоей любимой.

– Пока вода бурлит в морях,
сияет солнце в небесах,
горит огонь в моих глазах, —
я твой, я твой любимый.

Вел стада он без труда,
вел в долину, где всегда
вереск есть и есть вода,
вел стада любимый.

Я был счастлив чинить гребешок,
я был счастлив строгать табурет,
я был счастлив паять котелок, —
чтобы стиснуть в объятиях Кэт!
И весь день я стучал молотком,
и весь день пел я, как соловей,
и всю ночь был я с Кэтти вдвоем,
как счастливейший из королей!

Но я спутался с Бесс и дотла
все спустил от капризов ее.
В добрый час, как она померла,
поминает ее воронье!
Ты бы, Кэтти, вернулась ко мне;
воротись и целуй, как тогда!
Пьян ли трезв, я с тобой, как во сне,
счастлив, словно в былые года!

Кто вас кормит круглый год?
Кто мне слезы оботрет?
Поцелует в свой черед? —
Пес брехливый, ваш папаша!

Кто у нас грешит слегка?
Повитухе даст пивка?
С ходу наречет сынка? —
Пес брехливый, ваш папаша!

Кто подсядет на скамью
на позорную мою?
Он, конечно, – слезы лью! —
пес брехливый, ваш папаша!

Кто болтает в выходной?
Кто терзает мой покой?
Кто целует, как шальной? —
Пес брехливый, ваш папаша!

Сэнди и Джоки сильны и высоки.
Сэнди попроще счастливчика Джоки.
Джоки в округе владеет полями,
Сэнди в селе верховодит парнями.
Джоки вздыхает по Мэджи с приданым,
Сэнди – по Мэри с дырявым карманом.
Свадьбу сыграли они в одночасье:
Джоки для денег, Сэнди для счастья.

Мой Джоки – парень хоть куда!
Он лучше всех в округе всей
сзывает дудочкой стада
и в танцах – лучший из парней.

Он хвалит талию мою
и синеву моих очей.
Когда я рядом с ним стою,
горит пожар в груди моей.

Мой Джоки трудится весь день
и не страшится вьюг, дождей,
а мне смотреть совсем не лень,
как он ведет волов с полей.

Когда ж к нему на склоне дня
я приласкаюсь понежней,
клянется он любить меня
вплоть до своих последних дней.