Александр Шехтер - Стих, историю иль сказ выставляю напоказ

Детское личеко, нежная роза,

Давка в вагоне житейская проза.

Злость, недовольство затихли в вагоне,

Радость проснулась, спокойно в салоне.

Детская нежность красой покоряет,

Волны людские порой усмиряет.

Давка пройдёт и усталость, и злость,

Главное, чтоб деткам

спокойно жилось.

В порту в Таверне у причала,

Где ветром мощным бриг качало,

Матросы пили крепкий грог,

Им наплевать было на рок.

А ветер в гавани крепчал

И бил корабль о причал.

От жара, что в Таверне был

Или от грога, что здесь пил

Бывалый шкипер говорил:

– Во многих побывал морях,

В кровавых битвах и штормах,

Но после битвы и штормов,

Всегда с девицами готов

Я разделить постель и грог,

Видать Нептун мне в том помог,

За женщину готов я биться,

Чтоб славою мужской гордиться.

Проткну любого молодца

Или шкодливого юнца,

Что станут на моём пути.

Готов пред братией своей,

Пройдя сквозь ядра батарей,

Всем доказать, что сила есть,

Могу с любого сбить я спесь.

Жаль, что красавиц здесь не видно,

Ну, до чего же мне обидно.

Вдруг сбоку заскрипела дверь,

И верь приметам иль не верь,

Цыганка юная, младая,

Его глазами обжигая,

Легко скользила меж столов,

И не роняя громких слов,

К нему приблизилась шутя:

– Ну что же шкипер, вот и я.

Матросы хмельные взревели,

А ж шпаги в ножнах зазвенели.

– Ну, кто сразится за любовь?

В ком заиграла уже кровь?

И разбивая с треском склянки,

Уж одуревши от гулянки,

Поднялся вдруг Гигант – пират,

Любовью жгучею объят,

К цыганке руку протянул,

Мельком на шкипера взглянул.

– Кто может здесь перечить мне?

Гореть ему тогда в огне.

Любому череп проломлю,

Цыганку юную люблю.

Вдруг нож у шкипера блеснул,

Он грудь гигантскую проткнул.

Пират огромный захрипел,

Бессильно, медленно осел

И рухнул он к ногам цыганки.

И уж не прежние гулянки,

Таверну тишина пронзила.

Все удивлялись, как верзила

Покорно лёг к ногам девицы.

Уже не скрипнут половицы —

Уж не поднимется пират,

Что сватке с шкипером был рад.

Бывалый шкипер точно бил,

Уняв гиганта, его пыл.

Но, тишина не вечно длилась,

Толпа на шкипера дивилась.

Нельзя за юбку мавританки

И в боле долгой, дикой пьянке —

Кинжалом жизни укрощать,

Чтоб похоть только ублажать.

Трезвели быстро моряки,

Взметнулись в ярости клинки.

Но кто со шкипером сразиться?

Не каждый может так гордиться

И выходить из смертных драк,

Как этот бешеный моряк.

Цыганку ужас охватил,

Уже урезав её пыл:

– О, шкипер, что ты натворил!

За что гиганта ты убил?

А шкипер тихо говорил:

– Гиганта за тебя убил,

И ты должна моею стать,

Не повернуть назад опять.

Никто не справится со мной,

И мы с тобою на покой

Пойдём в твои апартаменты,

Твой лепет жалкий – аргументы,

Лишь распаляют вновь меня,

Хочу любовного огня.

С тобою слиться в этой ночи,

Терпеть и ждать уж нет у мочи.

А ветер злился за стенами,

Он жаждал грозного цунами.

И гнал за валом новый вал,

Суда на прочность проверял.

– Зачем же шкипер торопиться?

Ты не влюбленный, ты убийца.

Раздался голос из угла,

И отодвинулась вдруг мгла.

Стоял там стройный матадор:

– Не смоешь шкипер ты позор,

Со мною будешь прежде биться.

Не охладила знать водица

Тебя, бродящего в морях,

Ты сеешь ужас, в сердцах страх.

Он тенью к шкиперу метнулся,

А тот спокойно увернулся.

Клинок и шпага зазвенели,

Матросы яростно ревели.

Сильна у шкипера рука,

А матадор, как сатана

Работал шпагою игриво,

Как будто и не пил он пива.

Но шкипер в драке не впервой,

И он уверенной рукой —

Ломает шпаги рукоять,

Чтоб молодому показать,

Что смерть юнца в его кинжале.

Да, видно шкипер был в ударе.

Казалось миг и матадор

Найдёт здесь смерть и свой позор.

Но часто смерть встречал юнец,

Он знал, что струсишь и конец.

Он уклонялся, а кинжал

Лишь ткань на кителе пронзал.

Казалось всё, ему конец,

Но, вот какой – то молодец

Бросает матадору нож.

И вот, уж правда не поймёшь,

Кому Фортуна улыбнулась,

Рука юнца легко взметнулась

И матадору повинуясь,

Как на арене, в один миг,

Нож в сердце шкипера проник.

И боль пронзила его грудь,

Не может воздуха глотнуть.

Бывалый шкипер умирал,

А в это время страшный шквал

На волны крепкий бриг поднял.

Канаты только зазвенели,

Как струны жалобно запели —

Прощальный гимн в ночи звучал.

Ударил шквал бриг о причал.

Трещат и мачты, паруса,

Уж не помогут небеса

Им вольно реять над волнами

И гордо веять парусами,

Как чайки рея над волной.

Играя пеною хмельной.

Не поведёт уж шкипер бриг,

Услышав треск в последний миг,

Кинжала жал он рукоять,

Пытаясь боль в груди унять.

Не поведёт в моря он бриг,

Навечно он к земле приник.

Погиб пират и бриг погиб —

В одно мгновение, в один миг.

Не знает каждый, что за рок

Для них Всевышний приберёг.

А матадор, любя цыганку,

И проклиная в порту пьянку,

К ногам цыганки припадал.

Он клятву верности давал.

Ведь бури с грозами пройдут,

И счастье все они найдут.

Прошли шторма и годы плыли

И в жизни вместе парой были

Бесстрашный матадор с цыганкой,

И никакой блудливой пьянкой,

Не разрушалась та любовь,

Ведь их союзом была кровь.

На той крови взошла любовь.

А на крови взрастают вновь

И страсть, и горе, и беда,

И тот союз стал навсегда.

Давно моряк сошёл на сушу,

Мал катерок затронул душу.

Свою историю изрёк,

И, гвоздик в том ему помог.

Легко ходил по водной глади,

Суровых волн ласкал он пряди.

Судьбы пивал хмельную суть,

Сумел он страсть ветров хлебнуть.

Пройдя дорогами судьбы,

Он не сдавался без борьбы.

Вся суть в борьбе, трудах, исканье,

Ведь жизнь прекрасное даяние.

Сумел воспеть свою судьбу,

Профессиональную борьбу.

Пройдя круги земного ада,

Он не менял своего взгляда.

Воспел он малый катерок,

Что подарил ему сам рок.