Владимир Иванов - СейЧАСТЫЕсть. Записки деревенского модника

Немало здесь ещё лесов, полей и рек?
Вольно дышать? Да, обманулся человек.
Процент усушки всех дышавших вольным лесом
Уйдёт поправкой к властным мракобесам.

А остальным чуть подтянуть штанишки нужно,
В работе снова пилит лесопилка «Дружба»,
Тарифы, цены, санкции и налоговые льготы,
Смех да и только, это искусство – для народа.

Всем этикетки переклеить рьяно,
Так станет ещё сказочней гуано,
Хотя на лицах робость и смирение,
План роста ВВП в тарифов удвоении

На месте глобального мира и рядышком нас
Как место оценить своё, пускай немножко?
Достаточно увидеть на витрине спелый ананас,
Ценой в фасованно-умытую зелёную картошку.

Доев ананас, ты этот картофель пожуй!
Кому день последний и кто тут – буржуй?
Красный рассвет закатом обернулся рыжим,
Так это мы – фанерою парили над Парижем.

И с богом пили, и безбожно жили небогато,
Власть взяли черти, но пугают шариатом.
И коммунистам, в фиги складывая пальцы,
Всё продадут, а остальное купят у китайцев.

– Готовы вы к езде везде запрячься?
Рабочий круп, к узде привычны губы,
Под упряжь торс, с хвостом играться,
Смелей, лошадки, предъявляйте зубы.

И каждый раз лошадки ржали, вспоминая,
Как царственно тонули кони в море том,
Как переплыть мечтали с краю и до рая,
Быстрей рыб гребя анальным плавником.

За похоть им секс с животной природой,
Служил игрой концов, опущенных в угоду.
Не раз им ложиться пришлось промеж жён,
За связью зада с никчемушным передком.

Без звуков мендельсоновых оркестров
В би-свинга зоне собрались братия и сестры
Совокупляться местами беспричинными
С навек прокисших душами мужчинами.

Сдаётся мне, и вас гуттаперчевый мальчик
Подсадит на свой силиконовый пальчик.
Колбасным фаршем тесто раньше начиняли?
Жених? Давно он без невесты трали-вали.

Им показали фокус – экс-брекс-фекс… —
Чертовки в воздух чепчики скорей кидали.
– Теперь нам можно секс и кекс, —
Вертелись и, снимая лифчики, визжали…

Пусть наши белочки с мартышками
О фруктах всё изучат в книжках,
Там про бананы есть всё, и про шишки,
И как играют в танце кошки-в-мышки.

От свежих фруктов много проку?
Чуть витаминов и немного сока.
Размер ноги значения в танце не имеет,
Здесь каждый шаг танцуют, как умеют.

Был краткостью дерзок, дозрев ананас:
– На этот танец пригласил бы вас.
И зрелостью томились оба манго:
– Так что же, мы не дотанцуем это танго?

Я муз своих движением далее не утомляю,
Без соли ананас буржуйский доедаю,
Азарт и страсть переполняют чувства,
Спасет или любовь, или её искусство?

P. S. На сочность фрукты проверяет жизнь не раз,
Плюнул в неё, она в ответ – плеснёт струёю в глаз,
Хоть в лоб, хоть по лбу – крепок, как кокос,
Но и в тебя протиснут острый комариный нос.

Взгляд женщины потасканной с тоской,
Остаток жизни провести суметь с такой?
Четыре раза женщине краснеть придётся,
Когда мужчине только два – неймётся.

И когда юные стыдливо вопрошают:
– Как можно целоваться и носы мешают? —
Те, кто постарше, только шире улыбнутся:
– Ещё не так вам предстоит нагнуться.

Миг счастья женщины короче и в деталях,
Моргают чаще – значит, чаще проморгали,
Конечно, ни при чём их длинные ресницы,
В два раза больше им приходится стыдиться.

И первый раз однажды вся лицом зардела,
Когда ей стало ясно, что она уже не дева,
Второй раз – замужем, немного покраснела,
Когда с любовником пошла вдвоём на дело.

На третий раз вся краскою пылала,
Когда за секс в оплату деньги брала,
В четвёртый раз отчасти покраснела,
Сама оплачивая все мужские ласки телу.

Мужчина дважды в жизни покраснеет,
Сперва – если второго раза не сумеет.
Зальётся яркой краской раз второй,
Когда и первый выстрел холостой.

Корова на корову, жмутся, раздвигают ноги,
Им кажется, что быковать им вечно на дороге,
Они бы дальше без рогов дорогою бодались.
Да вскоре их коровы за железами примялись.