Маргарита Пальшина - Дети апреля

Помимо сотни, пройденной когда-то…

Проведи меня бескрайними полями

К той черте, что целует небо.

Где давно меня ждать устали,

Те, в кого я верю так слепо.

Отдохнуть на скамейку присело

Меж весною и летом время.

Протяну я руку несмело,

Разрывая прощания бремя.

А глаза у них цвета солнца,

В доме детством сиреневым пахнет.

И тогда, может быть, все вернется,

В сердце тонкой струною ахнет.

В доме твоём, где закат

И рассвет – всегда на север.

В доме твоём, где мечта

Умерла, и не во что больше верить.

В доме твоём, где без слёз

Я плакать училась.

В доме твоём все всерьёз

Строили – не получилось.

В доме твоём, где любовь

Между ненавистью и страстью

Заблудилась и ищет кров —

Перетерпеть ненастье.

В доме твоём теперь

Нет меня. И скрипит уныло

Не закрытая мною дверь.

Сколько раз я уже уходила!

В доме твоём циферблат

Утренним солнцем раскрашен.

В доме твоём зеркала

Хранят отражения наши…

В доме твоём тишина

Поминальные ставит свечи.

В доме твоём тень моя

Поселилась, пока я – далече.

В доме твоём – нет меня,

Путь в твой дом – бесконечен.

Как нелегко сейчас сказать «Прости!»

За те бессонные рассветы осени прошедшей,

За то, что вдруг заставит вновь уйти,

Когда весны подует ветер сумасшедший.

Прости, что за окном холодный снег,

И сердце всё не хочет петь – устало.

Прости, что засыпаю на твоем плече,

Хотя и знаю, что мне этого ничтожно мало.

Прости, что раны старые трещат по швам,

За безысходную попытку излечиться,

За то, что разрываюсь пополам

Меж тем что уж случилось и должно случиться.

Прости за то, что все мои печали

Ты терпеливо разделил со мной.

Прости за всё, что мы друг другу не сказали,

И не смогла я стать твоей весной.

Прости за то, что декаданс вношу

Во всё, к чему лишь прикасаюсь,

За то, что я раскаянья ищу,

В бреду похмельном только маясь.

Прости… И больше нечего добавить.

Я счастья никому не приношу.

Хотела краешек надежды я оставить,

Но оставляю только чёрную тоску….

В маленькой комнате с окнами в небо

Сердце, не требуй белых ночей!

Пусть только кони небесные белые

Спят на ладони раскрытой моей.

Я не люблю этот цвет. Слишком часто

Боль моя белого цвета была.

Жаль, сплошняком в переулках Арбатских

Белым – картины, на раме – цена.

В маленькой комнате с окнами в грозы

Все перепутано завтра-вчера.

Раньше меня не любили в прозе,

Ну, а теперь не любят в стихах.

Грязный уставший город

Из ливня по капле пьёт.

Надышишься красотою,

Теряя за вздохом вздох.

Дождь – это твои мысли,

Смещенье календарей,

Шаги по краешку жизни

Неслышные феи твоей.

Временем фея с портрета

Смотрит на дно веков.

Сине-зелёное лето

Близ Патриарших прудов.

Солнечный луч на рояле

Белом, как облака.

В сине-зелёные дали

Музыка льётся нежна…

Жаль, что волшебник создавший

Иллюзию прожитых дней,

Мечтою своей надышавшись,

Не сможет притронуться к ней.

Неприкаянность цвета синего,

Одиночество в лунной комнате.

Прозвенит в тишине голос ближнего —

Зацеплюсь за него, как за облако.

Как живёшь? Да нет, не исполнилось,

За меня свечи ставит город.

И мечты, словно дети безродные

Безнадёжно по улицам бродят.

Корабли – мои белые птицы

Заржавели в порту от боли.

И теперь даже им не приснится

Океанского ветра воля.

Скажешь ты: Я сама придумала

Этот мир из причудливых линий,

А реальность – проще, уютнее,

здесь никто не рисует синим…

Как бы ни было, если протянутся

Километры жизни меж нами,

Тишина пусть ночная взрывается

Иногда твоими звонками.

Слишком много было февраля,

Начинать ничего не хочу.

Нитку тонкую оборвала,

Ты – потонешь, а я – полечу.

На губах и ресницах – февраль

Обволакивающей тоской.

Под ногами – мокрый асфальт.

Ты души моей окна закрой.

Сколько окон таких в ночи

Горькой, тайной обидой светят

Непонимания сквозняки

Создают все ветра на свете…

Не укрыться от этих ветров,

В чужом доме – всегда февраль.

Двери заперты на засов,

А сквозь щели струится печаль.

Нет названья болезни моей,

И лекарства никто не выдумал.

В этом мире лживых теней

Счастье нам даётся лишь искрами…

Затянулась дорога домой —

Сотни миль по тонкому льду.

Ты души моей окна закрой,

Я хоть каплю тепла сберегу.

Голубой, потухший вечер

Солнце умерло вдали.

От предчувствия невстречи —

– лёд кусочками в крови.

Разбросало нас по миру

Быстро повзрослели мы.

Не заставить играть Лиру

Состоянье нелюбви.

Ощущение неболи

Не пропеть, не прокричать

Я живу, как зверь в неволе,

На несон обречена.

Нарастает-убывает,

Словно стон из-под земли

Нет, не жалость и не память.

Осознание ВИНЫ.

Он стоял на распутье меж двух городов,

Угадать пытаясь, какой будет сниться.

Он дорогу спросил у седых облаков,

Облака потянулись в столицу.

Сотни битв за плечами, и вот, наконец,

В золотых куполах утопает небо.

Гордо жителя первопрестольной венец

Он примерил, как странником не был.

Перестал он закат над степями писать,

Лишь Москвы гранитные стены рисует.

Изумрудом купюры в руках уж блестят,

Только сердце всё также тоскует.

Он подумал: сестра,

Но чужой этот кров

Он мечтал, что жена,

Продается любовь.

Из картины изъяли душу,

Не спастись от гранитных оков.

«Ты беги! А не то продадут по частям,

Кисти, краски, глаза и руки», —

Так сказали ветра, он поверил ветрам,

И впервые был счастлив разлуке.

Ветры с севера дули и звали скорей,

Где в Невы зеркалах отражается вечность,

А над ней Питер плавит янтарь фонарей,

Отрицая жизни беспечность.

Гордый граф, его светлый взгляд —

– самый чистый речной песок.

Правда в замках его жива,

Но отвержен он и одинок.

Принимает он всех у себя,

Но не станет топить камин.

Лишь объедки с его стола

Предлагают гостям дорогим.

Брось, художник! Вернись домой,

Там весна будет только твоей,

Хранят стены очерк твоих теней,

Только там обретешь ты покой.

В чужом лице тебя увидеть вновь,