Зинаида Гиппиус - Стихотворения, не вошедшие в сборники

(Я шла логическим путем),

Решала: нумен и феномен

В соотношении — каком?

И всё ль единого порядка -

Деизм, теизм и пантеизм?

Рациональная подкладка

Так ослабляет мистицизм!

Создать теорию — не шутка,

Хотя б какой-нибудь отдел…

Ты мне мешал слегка, малютка;

Ты что? смеялся? или пел?»

......................................

Мрачись, закройся, месяц юный!

Умолкни, лживый коростель!

Пресекнись, голос! Рвитесь, струны!

Засохни, томный розанель!

И ссохлось все, и посерело,

Застыл испуганный туман.

Она — сидела как сидела,

И я сидел — как истукан.

То час был — верьте иль не верьте,-

Угрюмей всяких похорон…

Бегите, юноши, как смерти,

Философических мадонн!

1902

За гранью смерти ее я встречу,

Ее, единую, ее, любимую.

И ей, как в детстве, на зов отвечу

С любовью первою,— неисцелимою.

Ее ли сердцем не угадаю?

В ней жизнь последняя и бесконечная.

Сквозь облик милый — тебя узнаю,

Тебя, Заступница, тебя, Предвечная…

Хата моя черная, убогая,

В печке-то темно да холодно,

На столе-то хлеба ни корочки,

В углах и тараканы померли.

Хозяйка моя — молчит, молчит,

Соседи мои — немудреные,

Соседи мякину лопают.

Животы-то у них бурчат, ворчат,

А они ничего — радуются.

А были соседи — да померли,

Лежат, ничего, погоста ждут,

Лежат себе — не схоронены.

Кто жив — глядишь, издевается:

«Чего, дурак, мякины не жрешь?

Небось, подыхал, так наелся бы».

А не лезет в меня мякина-то,

Нету моего согласия,

Чистой смертыньки пойду искать,

От соседей уйду, от хозяюшки,

Один на один умирать пойду.

Над колодцем месяц серебряный,

За вербой заря кровавая,

Под зарей, внизу, поле черное.

Пойду я да лягу на поле,

Буду в небо глядеть, алое и белое,

Так и умру с ним один на один,

Умру на земле — от голода…

Нет отреченья в отреченьи,

От вечных дум исхода нет.

Ты видишь свет и мрак в смешеньи.

В тебе раздельны мрак и свет.

И за полями, за горами,

Где меркнет жизнь и след людской,

Ты узришь жадными очами,

Что кинул здесь в семье родной.

В пустыне нет уединенья,

Повсюду жизнь, повсюду Бог.

Лишь сердцу, сердцу нет смиренья,-

От жизни в жизни — нет дорог.

Всё колдует, всё пророчит,

Лысоглавый наш Кузьмич…

И чего он только хочет

Ворожбой своей достичь?

Невысокая природа

Колдовских его забав:

То калоши, то погода,

То Иванов Вячеслав…

Нет, уж ежели ты вещий,

Так наплюй на эти вещи,

Не берись за что поплоше,

Брось Иванова с калошей,

Потягайся с ведьмой мудрой,

Силу в силе покажи.

Ворожун мой бледнокудрый,

Ты меня заворожи.

Эко диво, ну и страхи!

Вот так сила колдуна!

Нет, в хламиде иль в рубахе -

Всё одна тебе цена.

Тени легкие люблю я,

Милы мне и ночь — и день.

И ревнуя, и колдуя,

Я легка, сама — как тень.

Дверью — может лишь Валерий

Брюсов — Белого пугать!

Что мне двери, что мне двери,

Я умею без потери,

Не помяв блестящих перий,

В узость щелки пролезать.

Ну а кольца… Я ль не знала

Тайны колец и кругов?

Я чертила и стирала,

Разнимала и смыкала

Круги, кольца — властью слов.

Ты колдуешь в уголочке,

Манишь, манишь — не боюсь…

Ты не в круге — весь ты в точке;

Я же в точку не вмещусь.

Нет, оставь пустые бредни.

Не тебе играть со мной!

Замыкаю круг последний,

Троецветный и тройной.

Подожди, хламиду снимешь,

Будешь, будешь умирать!

И тогда придешь… и примешь

Трехвенечную печать.

21 марта 1905

Ты не один в своей печали…

Ждала громов не от тебя ли

Душа моя?

Ее надежды окрыляли,

Но крылья нежные упали,-

Грущу и я.

Поверь, я знала и заране

Незлую власть очарований

Твоих — стихов…

Но жаль мне власти тайных знаний…

Она рассыпалась в обмане,

Она растаяла в тумане

Красивых слов!

24 м<���арта 19>05

СПБ

То бурная, властно-мятежная,-

То тише вечернего дня;

Заря огневая и нежная

На небе взошла для меня.

Простая,спокойно-суровая.

Как правда, пряма и ярка,

Чиста, как вода родниковая,

Как чистый родник, глубока.

Пусть люди, судя нас и меряя,

О нас ничего не поймут.

Не людям — тебе одной верю я,

Над нами есть Божеский суд.

Их жизнь суетливо-унылая

Проходит во имя ничье.

Я вечно люблю тебя, милая,

И всё, что ты любишь, — мое.

1 января 1906

Довольно! Земного с созвездий не видно.

Витать в межпланетных пространствах мне стыдно.

Земля — в содроганьях, в грязи и в крови -

А мы распеваем о вешней любви.

Довольно! Разбейся, лукавая лира!

Довольно! Бериллы — в окне ювелира.

Из лука — мальчишка стреляет ворон,

А девы — на Невском. На бойне — овен.

Ведь топчут сейчас где-то первую травку,

Ведь мылят сейчас для кого-то удавку,

Ведь кто-то сидит над предсмертным письмом -

А мы о любви небывалой поем,

О робких балконах, о каплях дождевных,

О сладких мечтаньях, бессильно-безгневных.

Довольно! Иду.......................

Нет, стары мы духом и слабы мы телом

И людям не можем, ни словом, ни делом,

Помочь разорвать их проклятую сеть…

Нам — страшно во имя любви умереть.

Ищу напевных ше-

потов

В несвязном шу-

ме,

Ловлю живые шо-

рохи

В ненужной шу-

тке.

Закидываю не-

воды

В озера гру-

сти,

Иду к последней не-

жности

Сквозь пыль и гру-

бость.

Ищу росинок ис-

кристых

В садах непра-

вды,

Храню их в чаше ис-

тины,

Беру из пра-

ха.

Хочу коснуться сме-

лого

Чрез горечь жи-

зни.

Хочу прорезать сме-

ртное

И знать, что жив -

я.

Меж цепкого и ле-

пкого

Скользнуть бы с ча-

шей.

По самой темной ле-

стнице

Дойти до сча-

стья.

Верили

мы в неверное,

Мерили

мир любовью,

Падали

в смерть без ропота,

Радо ли

сердце Божие?

Зори

встают последние,

Горе

земли не изжито,

Сети

крепки, искусные,

Дети

земли опутаны.

Наша

мольба не услышана,

Чаша

еще не выпита,

Сети

невинных спутали,

Дети

земли обмануты…

Падали,

вечно падаем…

Радо ли

сердце Божие?

Он вечно юн. Его вино встречает.