Роберт Браунинг - Пиппа проходит

Разговор на дороге, пока Пиппа проходит из Оркана к Башне. Дваили три австрийских полицейсиихмешкают с Блефоксом, английским бродягой, прямо на виду перед Башней.

Блефокс.Так это ваша Пиппа, та маленькая девочка, которая прошла сейчас с песней? Ну, что же, деньги управляющего вашего Епископа будут честно заработаны, — не стройте мне кислых мин за то, что я упоминаю имя Епископа в связи с делом; мы знаем, что он в стороне от всех этих ужасов; мы знаем, что он святой, помимо того, что он — великий человек и все, чем должен быть Епископ. О, будь каждый червь белым червем, каждая муха угрем и каждый сук рождественским пучком, и жигой каждый гром.На самом деле я отверг все религии; но последняя, к которой я склонялся, была армянская, — потому что, как вы знаете, я путешествовал, а в Кенигсберге, в Грязной Пруссии (называемой так потому, что там какое-то мрачное, голодное солнце), я заметил над почтенным портиком одного дома хаддейскую надпись; и как ни была она коротка, лишь один взгляд на нее совершенно изменял настроенье каждого прохожего бородача. Все они входили туда: молодые и веселые без непочтительного колебанья, старые и дряхлые с легкостью необычайной, — словом, то местожительство Великого Раввина. Загоревшись любопытством, я не стал терять времени, выучил сирийский язык (это гласные. Собаки, вы следите за концом моей палки в грязи — Селарент, Дарии, Ферио!) и однажды явился с азбукой в руке, a b c — я разобрал букву за буквой, и каково же оказалось содержанье этой удивительной надписи? Вы скажете, какая-нибудь излюбленная старая история — «Фокус-покус Моисея вроде огненного змея», или «как Иона из чрева китова услышал Господнее слово», или «как ангелы, встретив Валаама, не пустили его осла прямо». Ничуть не бывало! Шакабран или Боак — одним словом, Исаак, Хра-ни-тель, По-ку-па-тель и Ме-ня-ла — краденого товара!Итак, не говорите мне о религии Епископа! Я отрекся от всех епископов, кроме Бивриджского. Хочу жить и умереть, как некий греческий мудрец, всегда веселый, хоть мертвец, что плыл в ладье Харона в ад; им волчий боб на ужин взят, в обоих сладостный мирах, но нет за то обола, ах…Хотя, благодаря вам или из-за вас этому управляющему или Епископу из-за его управляющего — у меня полный карман пылающих цванцигеров)… Чтоб заплатить за переезд!

1-й полицейский.Так вот, там девушка; идите, и с вами рассчитаются в ту минуту, когда вы укажете нам сеньора Луиджи и его мать. (Остальным.) Я обратил вниманье вот на тот дом — с самого утра там не открывалась ни одна ставня.

2-й полицейский.А, это дом старого Луки Гадди, хозяина здешних шелкопрядилен: он дремлет целыми часами — проснется, глубоко вздохнет, скажет, что хотел бы быть князем Меттернихом, и опять задремлет, попросив молодого Себальда, иностранца, сесть с его женой за игру в шашки: не надо трогать их, они не замышляют ничего дурного.

Блефокс.Только не может ли кто-нибудь мне рассказать об этой маленькой Пиппе, с которой мне придется иметь дело2 С таким именем можно что-нибудь устроить. Пиппа — это сокращенное Филиппа и рифмуется с Панург советует Гертриппе — Ты веришь ли, король, Агриппе?Да, с таким именем можно кое-что сделать.

2-й полицейский.Положите лучше на рифму, что ваша голова и спелая дыня не стоят вместе полцванцигера. Бросьте глупости и посматривайте. День уже кончился или почти кончился.

3-й полицейский.Где же в этом паспорте сеньора Луиджи начальник приказывает следить за ним так внимательно? Здесь? Что же здесь, кроме простой подписи? (Хлопотливое наблюденье этого английского дурака.)

2-й полицейский.Будьте в силе — «поставьте всевозможные препятствия на его пути»; продолговатая точка на конце. «Задержите его, пока не получите дальнейших указаний»; царапина внизу — «верните его под предлогом несоблюденья какой-нибудь формальности»; забрызгано чернилами с правой стороны (как здесь) — «немедленно арестуйте его». Почему и зачем, я не интересуюсь, но полученные мной приказанья сводятся к следующему: если сеньор Луиджи покинет свой дом сегодня ночью, что бы отправиться в Вену, дивно, паспорт, который получен нами для визированья, на самом деле к его услугам, министерство было плохо осведомлено, и он не злоумышляет; но пусть только останется на ночь, тут уж дело, о котором мы подозреваем: доклад о его переписке и сношеньях с карбонарами правилен; немедленно мы его арестуем. Завтра Венеция, за ней Шпильберг. А, Блефокс подает сигнал. Это он входит со своей матерью в башню. Ну да, конечно.

III

Вечер. Внутри башни. Луиджи и его матьвходят.

Мать

Когда бы ветер был, то ты б услышал

Отсюда звуки музыки вечерней.

Луиджи

Как, здесь, под сводами?

Мать

Нет, много дальше,

На кровле, там, где эхо.

Луиджи

Здесь тогда.

Как стукнул мой каблук, когда я прыгнул!

Да — «Луций Юлий!» Это голос-призрак,

А тело охраняется… Что это?

Увядшие цветы над головою?

Они, как эльфы с тонкими кудрями,

Что перегнулись из-за скал и смотрят

И слушают, а руки подпирают

Земные и серьезные их лица:

Вверх; лица покажите, все вы! Все вы!

Спустись и встреть свою судьбу! — Ты слышишь?

Мать

Пусть он ее не встретит, мой Луиджи!

Брось преступленье, в Город не иди —

Ведь бедствия Италии раздуты —

Твой Пелико и остальные пишут

Лишь для эффекта.

Луиджи

А. и Б. зови их!

Мать

И А. и Б. — все пишут для эффекта.

Зло по природе шумно, а добро

Молчит — мы помним все его обиды,

Но ни одной из милостей; он стар,

Спокоен и едва ль не глуп. Зачем же

А. с Б. его не убивают сами?

Луиджи

Они должны учить других — меня

И следующих; если б А. был схвачен,

То я б учить не мог: свершенье легче.

Я по ночам их вижу…

Мать

Ты, Луиджи?

Ах, хочешь, я скажу, что ты такое?

Луиджи

Скажи! Ах, то, на что ты намекаешь,

Я повторяю сам себе всегда;

Порой — да и сейчас — подозреваю,

Что в голове моей не все в порядке:

Но разве знанье этого не может

Опять вернуть здоровье человеку?

Я знаю, что со мной, — и все прекрасно!

Я над собой смеюсь, когда чрез город

Иду и вижу оживленье, будто

Италия свободна, и решаю —

«Я молод и богат; к чему ж смущаться

Мне более других?» Но вот, смущаюсь!

Не это даже! — но пока гуляю,

Все пенье, все скаканье, опьяненье,

Все приключенья юности моей,

Все сны, забытые давно, пустые,

Все возвращается, чем я ни занят;

Земля со мною в перемирье, небо