Ольга Афраймович - Терновый куст

Из крана капает вода,
И не наточены ножи.
О, эта сумрачная жизнь,
О, это сладкое когда.
Когда прощанье уязвит?
Когда ослабнут удила?
Когда бы эта боль прошла?
Когда пойму, что это стыд?
И не поймать за хвост вчера,
И в послезавтра не попасть,
Сегодня раскрывает пасть
И осветляет милый мрак.
И не узнать мне никогда,
Какого черта кран бежит,
Никто не точит здесь ножи,
И я не ведаю стыда.

Когда обожжет меня
Наверно сойду с ума
И буду молить, кляня,
Чтоб вечной была зима,
И вновь учиню побег.
Тебя я терзала зря
Я только подталый снег
Последнего декабря.
Я только печальный луч
Луны. Я бледна как мел.
Я рвусь к оболочкам душ
И жажду слиянья тел.
Как больно моей луне
Вблизи от хмельной земли,
В своем не постигну сне
Как там без меня могли?
Как можно, не помня дня,
Слить с телом душевный жар?
Когда обожжет меня
Стихией взойдет кошмар.

Осколками швырялась
И гасла, разбиваясь.
О брат мой, нет покоя
Души лицо живое
Я возродить пытаюсь
И в зеркале теряюсь.
Я гасну, разбиваясь,
И вырваться пытаюсь,
Как пойманный бесенок,
Верните мой осколок,
Уйдите, не касаясь.
Безбожница я, каюсь.
Безбожница я, каюсь
Грехи свои считая,
Одна в проклятом небе,
Где солнце в туче тает.
Ты видишь — догорает
Последний сполох гнева.
Быть сладко неплененной,
Быть сладко непрощенной,
Страшнее — разделенной,
Разорванной, склоненной.
Погас последний сполох,
Верните мой осколок.

Бесчувственное гасло, отступая,
Желаньям подчиняясь лишь на сон,
Я руки целовала, засыпая,
Нарушив очевидности закон.

Одна из прочих, равно одаренных,
Благословляла, плакала, звала,
И, будучи до сна непробужденной,
Я слишком нежной, кажется, была.

Я руки целовала, засыпая,
Но уходил, и убегала прочь
Безумная, упрямая, слепая,
Нелюбящая, преданная дочь,

Сестра, подруга, странная, чужая,
Неизбранная, гордая, без слов
Я знала все и, вовсе не вникая,
Твою нещадно волновала кровь.

Но уходил, и убегала, тая,
Но возвращался и терзал без слов,
И говорил — ты любишь, да не знаешь,
И клялся в том, что это не любовь,

И по пятам ходил, теряя силы,
И подарил нетронутую боль.
И снилось мне, что я тебя любила.
И знаем мы, что это не любовь.

Я буду в ладонях твоих
Переменным огнем.
Но правда лишь в том,
Что увязла в кощунствах твоих.

Зачем удивлен, что молчу
Я с тобой не права.
Какой же ценой за слова,
Что шепчу, заплачу?

Равны мы во зле, лишь во зле,
Новой боли учусь
Опять загорюсь, засвечусь,
Где тебе уже тлеть,

И там, где близки, как в бреду,
Наши души дотла,
Неприкосновенны тела,
Хоть гореть нам в аду.

Я в воду ступаю опять,
Но доплыть не смогу.
Ведь ты на своем берегу,
Там, где мне не стоять.

И вижу, глаза приоткрыв
То ли я, то ль не я
Там новая нимфа твоя
Начинает заплыв.

И будет в ладонях твоих
Переменным огнем.
Но правда лишь в том,
Что увязла в кощунствах твоих.

Надеюсь, она не смолчит.
Не права и она.
Какая цена
Будет малой, когда закричит?

Все кончено с чистейшей белизной с злорадным наслаждением прощаюсь, весь свет чернеет, в грязи утопая, чтоб к зелени очиститься душой, горячечный, издерганный, больной, с тобой всегда болела, не сбиваясь,
Так будет и со мной.
Все началось пригретый влажный воздух с добавкой чада, мокрого асфальта свистящим звуком на неровных тактах проходит в грудь и рвется на свободу.
Да, две зимы я на тебя делилась и знаю, что свободное в остатке Тебе в немилость.
Все будет скоро вот ворон десяток болтается под небом и галдеет, они сегодня словно обалдели, а я в деленьи наскребла остаток и потому до странности спокойна, я даже пленницей не чувствую себя Не спрашивай, не больно.
Приснился б сон такой,
Где звезды — звездопадом,
И покрупнее — та — мне прямо в руки,
И лишь кулак разжать не позабудь.

В боли — слепая сила.
Что я без этой боли:
Был ли он прежде милым?
Список мой — мой некролог.

В жертву святою ложью
Будет другое имя,
Знаю, ты мне поможешь
Видеть себя гонимой.

И, притворясь несчастным,
Сочно цветет растенье…
Господи, ежечасно
Жду Твоего прощенья.

Отрежу что отдам,
А назовешь подарком…
Согреешь — отогрей,
Но верить не спеши.
Не только по ночам
Я забываю плакать,
А что того страшней
Я забываю жить.
Но как узнать ты мог,
Меня не предсказали,
Тебе ли так болеть,
Тебе ли яд мой пить?
Мне нынче все не срок,
Меня опять украли,
И смерть — пока не смерть,
И быть — пока не быть.
Ну обожги, разбей,
Лиши меня вампирства,
Не знаю, ждать — не ждать,
Что включат этот ток?
Лишь спрятаться в тебе
До самого затылка,
Пригреться и молчать.
Но знать, что будет срок.

Десять раз подбросишь
Девять раз поймаешь,
Ты во мне живучесть
Кошки воспитаешь,

Обернусь на лапки,
Стану не такою,
Я жива великой
Жаждою земною.

Ты же — не бросаешь,
Руки подставляешь
Берегись, мужчина,
Ты меня не знаешь.

От тепла на холод,
Так сама собою,
Я жива великой
Жаждою земною.

Как меня случайным
Занесет приливом
Обними тихонько,
Покажись счастливым,

А когда волнами
Унесет болтаться
Не гляди в глаза мне,
Можешь испугаться.

Десять раз подбросят
Девять раз поймают,
Любят — и не любят,
Помнят — забывают.

От тепла на холод
Что за власть такая,
Что ж это за жажда,
Жажда неземная?

Дождь вторую ночь точится,
Вся душа опять выболит,
Сможет ли апрель кончиться,
С середины чист дочиста?

Будет тебе день ветреный,
С середины жар выдует,
Отведешь глаза медленно,
Все равно поймут — ветрена.

Талый снег — вода колкая,
Да не утолит — вытолит,
Что тебе весна долгая,
Что тебя во мне трогает?