Ольга Афраймович - Терновый куст

Дождь вторую ночь точится,
Что душа опять выболит?
А с чего весне кончиться
Чист со мною, чист дочиста.

Освещена, освящена,
Не то согрета, то задета,
Покуда не обожжена,
Весна протянется до лета.

До лета — срок, до лета — знак,
Что не согнет и не оставит,
О день весны, да будет так,
Чтоб не отнять и не прибавить

Самодостаточности хмель,
Чтоб не искать такой причины,
Как этот ветреный апрель
С дождями раньше середины.

Благодарю, благодарю
Мне что сиянье, что затмение.
Со стороны луны смотрю,
А что напротив — как знамение.

Вскользь облака по витражу,
Пейзаж видней на расстоянии,
И хоть пощады не прошу
Какую веру я ношу,
Да обрела без покаяния.

Под страхом будней не хожу
Благослови судьбой гонимого,
И я привета не прошу,
А лишь присутствия незримого.

Пейзаж изменится слегка
От хода жизни непреложного,
От дуновенья ветерка
Скользит пушинкой по щекам
Мое тепло неосторожное.

Как получилось, не скажу
Мне нынче снова воскресение.
Какую силу я ношу,
Да получила без прощения.

То мрак спасет, то свет гнетет,
Но шаг за шагом — невозможное,
И лунной радугой взойдет,
По капле в души упадет
Мое тепло неосторожное.

Жалея самым черным днем,
Не обнеси меня огнем,
Помилуй — жарь еще!
На бочке сплю пороховой,
Вдыхаю дым — мне дом родной
Мое пожарище.

Когда велишь — ни дать, ни взять
В молитве мысленной опять
Тянусь из кожи вон
И рву по нитке от судьбы,
Могла ж плести ее — да было бы предложено…
Для смерти все мы хороши,
И нет Творца и Разрушителя опаснее,
О как безжалостно-груба
Я благодарная раба ее и пассия
Воздушный шарик в вышине,
Лишь перед нею я нежнею
И блаженнею,
Лишь перед нею я легка,
Как все, кто до смерти алкал
Самосожжения!..

На пепелище — новый Храм,
Ловлю в просторе: «Аз воздам
Как никогда еще,»
Что так не будет мне тепло,
Что так не будет мне светло
Как на пожарище!

Сколоты, сколоты
Льдинки — полны колодцы,
Зубы на холоде
Стынут — да сладко пьется.

На: зацепило — вынуло
Развязало,
Мыла меня весна
Бессмысленными слезами,

В голос (ай, хороша!)
Дразнила моих Кащеев:
Зреет к столу душа
Царское угощенье.

А вот и уродец мой
Я не боюсь уродца
(Страшен удар прямой,
Но я не хочу бороться),

Срок ли ему пришел
Снова в глазах маячит,
Днем теребит подол
Ночью играет в мячик,

Ластится, предвкушая
Новые ощущенья:
Видно, вкусна душа
Царское угощенье!

Это же не беда,
Что капли долбят затылок,
Лишь бы его еда,
Зреючи, не простыла:

Агнец в невинном сне,
Плюнув на всех уродцев,
Вздрагивает на дне
Бездонного колодца…

В ставни скользят лучи,
Шепотом ходят мыши,
Вроде бы не кричит
А ничего не слышит.

Сколоты, сколоты
Льдинки — испей водицы…
Молотом, молотом
Стены и черепицу,

Будто рождается
В полную закричала,
Не дождалась конца
Не помнила, что сначала,

Чтобы поймать лучи,
Лбом прошибала крышу,
Крикнет да помолчит
А ничего не слышит…

То ли деготь мне милей, то ли мед?
Люльку, ветер, покачай на себе.
А всего милее тот идиот
Что уходит, пока чай не вскипел.

Мал золотник — да дороже иных,
Что под Небом как бельмо на глазу,
Гей, малютка, поплывем без вины
В бурю по морю да в старом тазу.

В бурю по морю да нет никого
Не узнать и не поймать беглеца,
Чем с такою рожей ждать приговор
Лучше быть тебе совсем без лица,

Чем забыться за дурной ворожбой
Лучше звонкой пустоты допьяна,
Глянь, как весело ведут на убой:
С сердца — камень да с очей — пелена!..

То ли мутная вода улеглась,
То ли ветер колыбельные пел
Еле помнится, как тешились всласть
Тем, что было, пока чай не вскипел.

То ли деготь это был, то ли мед?
Люльку, ветер, уноси далеко
Чтоб забылся даже тот идиот,
Чтоб не сохло на губах молоко.

Девочка-песенка
Из какого края?
Манит по лесенке
Как свет играет:
Вместе — разлучница,
Врозь — как получится,
В омуте плакала,
От боли не пряталась,
Вслух — ничего не говорила…
А знаешь, мой лакомый?
Издали, рядом ли
Мне — вся веселая твоя сила!
Лики меняются
Как свет играет:
Лишку намаяться,
Коснуться края…
Вместе — не по-сердцу,
Врозь-то не спросится:
Карие ль, серые?
Всего-то подвигу
Вслух ничего не говорила…
А знаешь — безмерная
Жизнь моя — под ноги
Тебе — всей Землей покатила!
Дар мой безвременный
Все мал, все всуе.
Голос Твой — кремень мой
Ведет немую:
Ликами разнится,
Звуками дразнится,
Что ни отдам Тебе
Прахом все, дымом…
Лишь Девочка-зов — из какого края?
А знаешь, как там
Куда глаз не подымем, не смеем
Мой свет — моя
Песенка играет!

Выпала такая блажь
Болтаться на ветру
Оранжевым флажком-огарком.
Выпросила вам тепла
Уже из Самых рук
Берите все, кому не жарко!
Будет все по пожеланию,
По заклинанию,
По баловству!

Вырви-клочьями
По закоулочкам,
По нити шелковой
На подоконник
Между прочими
Разбилась, дурочка,
А не понравится
Пускай прогонят…
Будет все по пожеланию,
По заклинанию,
По баловству!

Выпала такая блажь
Болтаться на ветру
Оранжевым флажком-огарком.
Докричалась, дождалась:
Звенигород во грудь
Глядите все, кому не ярко!
Будет все по пожеланию,
По заклинанию,
По баловству!

Светлый Май — нареку. И забуду.
Я обидой не жгу эту плоть,
Не стыдится своей нищеты тело, вскрытое:
Холодам на смерть — к обновлению,
Всем ветрам на игру — к звону-лепету.
Кто вчера хоронил мертвецов,
Посмотри — я ли — дочь Твоя?..
А зовут меня Май, Светлый Май.
Светлый Май… Доведу и забуду,
Зла на сердце для вас не держу:
Сотворцы преходящих имен, игр сообщники
Кто ты, светлый мой? Кто ты, светлая?
Всем ли вдосталь — вода молодильная?
Ваша ль песня, восставшая днесь:
«О, ликуй, я — дитя Твое,
А зовут меня Май, Светлый Май!»