Виктор Авин - Чуть-чуть высунув язык (сборник стихов)

… Прощай, любимая, прощай
я улетаю с облаками
прощай им — падшие на камни
слезами.
Прощай, любимая, прощай
я облетаю пустоцветом
прощай и… скушно этим летом
быть фиолетовым.
Прощай, любимая, прощай
я заплетаю ленты в косы
прощай им шляпки из соломки
и в ведрах — росы
Шампани!
Прощай, любимая, прощай
лежи комочком
в обьятьях-щупальцах у строчек…
ОН — ХОЧЕТ!
(смотрит вниз)
Тебя, любимая. Прощай.
На камень!

Спица, воткнутая в мозг
не удержит
в положении прилежном
смоляных копну волос
Маргаритты
Колокольчик на пупке
не умножит
эмбрион вождя до рожи
истопного у печи
Мастера
Банка денег за хвостом
не на кормит
килькой тонущую кошку
ведь мелодий не набулькает
Мурка
Водки выпей и садись на свою
сивку-бурку…

Я желаю нам легкой смерти
у свечи, в посторонней церкви,
на деньгах и на мокрой постели,
на стихах, или с криком «верю!»,
с Моисеем, в ногах гирей
в той пустыне, на лысой горе,
или в зоне, с кайлом в руке,
а может рядом с пьяным погонщиком,
или в форме с новым погончиком…
Я желаю нам легкой смерти
ровно в полночь в своем кабинете
рядом с дьяволом на львиной охоте,
а может в Питере, на болоте…
Я желаю умереть на вздохе
у седьмой по счету пройдохи
в ее красной мягкой постели.
Я желаю нам легкой смерти
на чужой красивой планете,
на пороге желтого Дома
или в жуткой пьяной канаве,
а если повезет — в колонне
на пыльной прямой дороге,
или в покошенном стоге
глядя в глаза молодой волчице
или от птицы желаю смерти
или от жара горчицы
или от сотни выпитых банок
апперетива «Бьянки»,
от анекдотов «Анки»,
я желаю нам легкой смерти
тостуя за жизнь, за гранки,
во время беседы у Бога
получая ножиком в сердце
я желаю нам легкой смерти
от недостачи в банке
от песен сибирской Янки
или от съеденной мертвечины
за стальной Кремлевской стеной.
Я желаю нам легкой смерти
от подарка своей дорогой
и ненаглядной теще,
от осенней коварной лужи
или от фразы «кому ты нужен?
И что есть причина смерти?
А может ты просто — упал и умер?
Или совсем уже полоумен?
Или обманут собственным другом?
Или другим поэтом контужен?
Или звуком твой мозг нагружен?..»
В общем, ясно: в Бога не веря
покидая свою купель
я желаю нам легкой смерти
(в России вечная цель…).
Впрочем, каюсь, солгать не могу
я желаю нам полной жизни,
когда кровь и слюна брызнет
от прочтения этой строчки
той последней своей ночью
а потом отойти желаю
от желанного мне края
и вкусить пару новых строчек,
и бежать от стихов, где прочерк
Вместо боли в конце точек
и упасть на луга в пропасть
где мы кушать и спать просим
и в начале «НЕ Я» восклицаем
тянем жилы и жалим, ставим
знак вопроса нерукотворный
под словечком простым «покорным»…
Вольно! Почесть дана. Каюсь
Выхожу из себя, таю,
Не рожден, но уже умираю
в глубине своих лучших лет…
Коченею, колюсь костью
мерзну, жду, открываю гостье,
реверансы, поклон, на пол,
Хруст в спине, в животе, на кон,
Ставим голые мысли в образ,
А затем пустота, голос. И отсчет:
— раз, два, три, готовы?! Взлетаем!
— Но куда?
— А так, черкнуть слова.
И в словах умереть. Слегка…
Впереди еще много слов….
Да простит меня, Бог — верю!
Пока…

На белом, бледном полотне стояло блюдо.
На нем — два яблока, лимон; и край салфетки
Едва заметный плавный реверанс соседке
Бутылке тонкой, налитой до края,
Исполнил кружевами. Пламя,
Едва ли видное чьему-то глазу,
Слегка кольнуло по хрустальной вазе
С цветами. Они своими тонкими шипами
Готовы были указать обидчице на место,
Но кресло, своим пустующим и одиноком
Видом удерживало время, и обиду
Яблока, готового скатиться на пол.
Его придерживал графин — на бледной,
Матовой от камерного холода
Хрустальной стенке замерла слеза. Пчела
Пыталась окунуть свое коротенькое жало
В бокал из старого каленого стекла,
Присыпанного пудрой по овалу.
Но тщетно — глубина событий не давала
Пчеле достать до дна, окутанного пылью.
И замерла она. Под абажуром.
Иголки света, растопыренною горсткой,
Сквозь дырочки материи из шелка
Держали потолок под заданным углом.
Втроем они стояли у окна. И ждали вечность.
А кресло ждало одного. Его.
И дверь открылась…

Маята на моих часах
(я часы не ношу — боюсь)
маята на моих руках
(не ношу на руках я в блюз)
маята на моих ногах
(не ношу на ногах земли)
маята на моих глазах
(не ношу на глазах белки)
маята на моем седле
(ствол затянут под жгут-ремень)
маята на моей спине
(спички чиркают об кремень)
маята на моей стране
(в ней для счастья открыли кран)
маята на моей Душе
потому что в ней нет Души.
Маята. Не рождайся, Сын.