Владимир Шандриков - Блатной фольклор

В понедельник после Пасхи,
Мне тогда — хоть удавись!
На работе для отмазки
Нужен был больничный лист.

Без него хана и крышка,
Я же знаю наперед
Кадровичка-замухрышка —
Только этого и ждет!

И прощай, станок сверличный
И родной завод, браток,
И до боли мелодичный
В пять часов его гудок.

Масть не хезает, куда там!
Чую — точно пролечу!
Сделал морду я лопатой
И к знакомому врачу.

А в больничке, что в тюряге,
Ногу некуда ступить.
Все мечтают, бедолаги,
Бюллетени получить.

Приканал в регистратуру,
Сел на рыжий табурет,
Измерять температуру,
А ее, заразы, нет!

Тут сиповка эта — Надя —
Говорит ехидно мне:
«Симулируете, дядя!
Вы ж здоровые вполне.»

Я кричу: «Жалеть не смей ты,
Враз кажи меня хрычу!»
А она: «Вот хоть убейте!
Не пущу я вас к врачу!»

Ну и что — что пахнет водкой!
Не пропустишь ежли ты,
Я тебе сейчас, ментовка,
Зараз выколю шлифты!

Тут вахлак один прыщавый,
Как с плаката «Помоги!»,
На защиту стал шалавы,
Начал парить мне мозги.

«Дескать, вы не хулиганьте…»,
То да се… Я приструнил:
«Ах ты пидар, пес поганый,
Что ли ты меня поил?!»

И, зайдяся от обиды,
Защищая свою честь,
Я паскуду эту, гниду —
По прыщавой роже — хлесь!

Раздербанил ему рыло,
Попинал его в живот.
И не знаю — чтоб там было
Не восстань больной народ.

Вобщем, масса это — сила!
Против массы не попрешь.
Масса сходу позвонила:
Дескать, «драка и дебош!»

Чую: лажа, вилы, зона
И менты, уж тут как тут.
Я окно разбил со звоном,
Не поймают — не возьмут!

И свалил бы без базара,
Укатил бы на таксе,
Да куда! Ведь там ментяры
Тренированные все!

Цапанули возле бани,
Я споткнулся, как на грех!
И теперь по-новой, Саня,
Отвечай один за всех…
И теперь по-новой, Саня,
Отвечай один за всех…

Ну я откинулся, какой базар-вокзал!
Купил билет в колхоз «Большое дышло».
Ведь я железно с бандитизмом завязал,
Все по уму, но лажа все же вышла.

Секи, начальник, я все честно рассказал
И мирно шел сюда в сопровожденьи.
Ведь я железно с бандитизмом завязал.
Верните справку о моем освобожденьи.

Секи, начальник, я гулял на склоне дня,
Глазел на шлюх и мирно кушал пончик.
И вдруг хиляет этот фраер до меня,
Кричит: «А ну, козел, займи-ка мне червончик!»

Все закипело, по-натуре, вовнутрях,
И трохи я меж рог его не двинул.
Но нас сознанию учили в лагерях,
И я сдержался, даже шабера не вынул.

Я подарил бы ему кровные рубли,
Но я же сам торчал из-за гоп-стопа,
И я сказал ему: «Коллега, отвали!
Твое мурло в угрях не нравится мне что-то!»

Что б в БУРе сгнить мене, начальник, если лгу.
Но если б ночью эту рожу паразита
Поставить рядом с моей жопой на углу,
Все заорали бы: «Смотрите, два бандита!»

Я без понтов ему: «Продергивай, малыш!
Совет даю путевый, все законно.
Ты ж за червонец на червонец залетишь.
А там не здеся, землячок, там все же зона.»

Но он, хамло, хотя по виду и босяк,
Кастетом, бес, заехал мне по морде.
Тут сила воли моя кончилася вся.
И вот я тут, а морда эта в морге.

Секи, начальник, я все честно рассказал
И мирно шел сюда в сопровожденьи.
Ведь я железно с бандитизмом завязал.
Верните справку о моем освобожденьи.

Когда Иртыш рыдал в лучах заката,
Ночь опустилася над нашею судьбой.
Прости меня, но я невиноватый,
Что ты ушла, как говорится, в мир иной.

В тот день аванс мы с другом получили
И, чтоб немножечко облегчить кошельки,
В пивбаре мы, как патриоты Чили,
Добыли пиво и гнилые шашлыки.

Потом еще чего-то где-то взяли
И осушили это дело натощак,
А закусь взяли с Вадькой на вокзале
И в том же поезде коньяк за четвертак.

Нам проводник помог достать и выпить,
Сам все какие-то нахваливал края.
Потом сказал: «Вообще не поздно выйтить,
Через минуту будет город Бития.»

Нас в Битие маленечко побили,
Но наши денежки осталися при нас.
Сознанье наше, так сказать, определили…
За что не зря предупреждал товарищ Маркс.

Я помню все, хоть, правда, и в тумане —
Сперва был порт, потом — автовокзал.
Вино и женщины плескались в ресторане,
Куда швейцар нас почему-то не впускал.

И вот когда Иртыш в лучах заката…
Ночь опустилася и я пришел домой,
Как плакал я в подол твово халата
Скупой и нежною мужицкою слезой!

«А-ну, дыхни!», — сказала ты сердито.
Я сделал вдох — как часто обдурял.
Тебя ж обдало чем-то ядовитым,
Хоть я ту флягу… Я в тот день не потреблял!

«Дыхни еще!», — воскликнула Татьяна.
А че дыхать? Сама понять должна —
Ну был аванс… Ну я маленько пьяный…
Дыхнул и — мертвою вдруг рухнулась жена!

Мне будет суд, ведь Таня в мире теней
Там за толкучечкою будет почивать.
Где прокурор? Я с ваших позволений
Поправлю холм ее, годочков через пять.

Судите меня, о, судьи дорогие!
Я о пощаде не прошу и не молю!
Пусть призадумаются многие другие
За жизнь нетрезвую, алкашечью мою.