Людмила Кулагина - Да будет день!

Ленивые мысли в ленивом Тельце или теле.
Будильник звенит, но душа о делах не болит.
С утра в воскресенье, включить можно телек
И прямо с дивана попасть, ну, хотя б, в рай Бали.

Хожу и жую, разгоняя тем скуку,
И свой депресняк одолеть не могу:
Грызу психологию – псевдонауку,
Но денег мне дай – предпочту я рагу.

Люблю я кушать рыбу—фиш:
Мозгам ведь фосфор очень нужен.
Но если в них там битов шиш, —
Поможет вряд ли фишкин ужин…

Привыкла я в жизни себя утешать:
Ну—ну, потерпи, ничего, обойдётся.
Уныньем и мраком объята душа,
А рот – по привычке – смеётся.

Бывают минуты, что птицею с ветки
Сердце вспорхнёт в бирюзовую высь,
Но годы для чувств – словно прутья у клетки,
И разум остудит: напрасно, не рвись.

Сыплет листья жёлтые ясень.
Золотом светятся кроны берёз.
Осень. И путь мой прозрачен и ясен —
Как путь актёра на фабрике грёз…

С годами избирательнее уши.
И я на слух свой никогда не обижалась.
С тобой мне легче говорить, чем слушать, —
Прости за монолог меня, пожалуйста…

И свет. И тепло. И цветы.
Весна всё милей год от года.
О Франции зря грезишь ты —
И там осень лет – непогода…

Уж холодом веет с вокзала,
Где сходятся в точку пути.
Три слова я жизни б сказала:
Люблю. Безнадежно. Прости.

Дикая роза совсем облетает,
Сыплет свои лепестки
В блокнотик, где прошлое снова листая,
Перебираю стихов я листки…

Как в уксус превращается вино,
Ещё понятна мне метаморфоза.
Но чтобы истина легла в стакан на дно?
А мудрость шла бы в паре со склерозом?!.

Несмотря на множество растрат
Энергетики души моей и тела,
Не хочу себе признаться, что кастрат
Всё ж пригодней для любви, чем я – для дела.

Как быть? Что делать? Где искать свой путь?
Не разрешить сомненья и тревоги.
Так долго думала о том, что в путь обуть,
Что мрак успел покрыть мои пути—дороги.

Если стану богатой, то бедным отдам десятину.
Что ж мешает сейчас уже мне её отдавать?
Хомо сапиенс тем отличается уж от скотины,
Что умеет иллюзии на свой счёт создавать.

В зловонной луже жизни искупавшись,
Невольно станешь оптимистом—мудрецом:
На этом свете уже вдоволь настрадавшись,
Быть может, меньше отрабатывать на том?..

Сегодня в небе солнца полное затменье.
Такой промозгло—серый выпал день.
То ль собирать, то ль разбросать каменья?..
А то ль уйти с арены жизни в тень?..

Я, словно лев, уставший и больной,
Стареющий в помолодевшем прайде,
Седою гордый гривою одной, —
Боюсь смотреть в глаза и львам, и правде.

Мне не ведом Промысел Господний.
Тычусь в жизнь я, как слепой щенок.
Как и многие, боюсь я преисподней,
Но молюсь, когда по жизни дан пинок…

Шум в ушах, но не весенний шум,
А подъём артериального давления.
У Всевышнего теперь скромней прошу:
Мне б просвета, а не просветления…

Вот, говорят, что время лечит
Всё то, что жизнь в нас покалечит.
Лечило б, верно, и пространство,
Но пить свободу – то же пьянство…

Что слава? – Миф, сансара, дым,
Ума и чувств смятенье.
Не обольщаются сады
В прекрасный миг цветенья…

Все что—то коллекционируют по жизни:
Кто – должности, кто – деньги, кто – значки.
В «Вестях» – коллекция отборных катаклизмов, —
То ль мир так мрачен, то ль темны очки.

Не понаслышке знаю старость я —
Метаморфозы тела, мозга катаклизмы,
И не могу похвастаться, друзья,
Что это знанье заряжает оптимизмом…

Душевные богатства накопив, сказал поэт:
«Нет, весь я не умру. Душа в заветной лире…»
От наших чувств и мыслей толку нет:
Не будет памяти о них в подлунном мире.

Жизнь пройдёт – учёный ли, профан ты,
Безразлично, чем набит был твой «чердак», сарай.
Съедена конфетка, скомкан фантик.
Что же мне сулит сей фант? – Навряд ли рай…

С иронией пишешь о смерти,
Но мчишь к ней на всех парусах,
Пытаясь в дневной круговерти
Забыть свой полунощный страх.

Никто не хотел умирать,
И, кто выбрал смерть, не хотели.
Желаний бесчисленных рать
Толпится в бессмысленном теле…

Вечернее солнце в расплавленных красках заката
Проглотит безжалостно сумрака тёмная пасть.
А нам остаётся одно – перелистывать прошлые даты,
Чтоб в датах грядущих, как все, безвозвратно пропасть…

У людей – машины, дачи, гаражи,
Отдых с пивом, танцами, вином.
Спит душа и видит миражи,
А проснётся – всё сочтёт говном.

Срывая горькие плоды
С ветвистого познанья древа,
Мы плохо учимся, увы,
Поняв лишь то, что… плод незрелый.

Когда с тобою, жизнь, мы повстречались,
Росли надежды, как июльские грибы,
И за спиною вроде крылья намечались,
Но, оказалось, – выросли горбы…

Как жаль, что бесполезно жизнь прошла,
Как горько, что душа томилась праздно.
И мудрость опыта, и знанья – только шлак.
А цель и смысл достойны лишь сарказма.

«Истекает время». —
Куда и где истоки?
А жизнь – «ложится бременем»
И – «выжимает соки».

Трудоголик и лодырь – две крайности сути.
Бег в дела и от дел – это бег от себя.
Но обоих их нет в той волшебной минуте,
Из которой и соткана ткань бытия.

Когда мечта сбывается,
Она уже не та.
К тому ж за ней скрывается,
Как призрак, пустота…

Жнём, где не сеяли.
Ждём, но рассеянно.
Лжём, света правды не вынося.
То – наслаждаемся,
То – прохлаждаемся…
Глядь, —
А история жизни—то вся.