Людмила Кулагина - Радость и грусть бытия

Скорее лета зрелости она созвучна,
Не цвету, но – колосьям и плодам.
Могу я быть любой, но только скучной,
Пожалуй, не бывала никогда.

«С тобою не соскучишься, уж точно!..» –
Прости характер мне, как я тебе – подтекст.
Всегда ты будешь самой лучшей дочкой,
Хоть вылеплены мы из разных «тест».

Прости меня, когда я слишком рьяно
Заботилась о Взрослой, о тебе.
Пусть память дней не зарастёт бурьяном,
Когда друг друга выручали мы из бед.

Когда судьба была повёрнута изнанкой,
И бéдам я своим теряла счёт.
Тогда мне ты была, скорее, мамкой. –
Твоей любовью я жива ещё.

Прости меня за все свои обиды,
Что вольно и невольно… Всё прости.
Нельзя, родная, упускать из виду,
Что вечность всем дорожку нам мостит.

Туда тащить обиду вряд ли надо, –
Как птице шлейф, она нужна в пути.
Возьмём с собой свою любовь и радость,
А вместо крыльев: «Милая, прости!».

Ты мне звонишь, и снова в сердце лето.
Я мотыльком порхаю налегке.
И так отраден «спич» душе поэта,
Что внук «чирикнет» ей на птичьем языке.

Когда вызревает мечта
Неясною, смутной надеждой,
Привычные вещи, места
Уже не такие, как прежде.

Особенный свет изнутри,
Вначале туманный, как дымка,
Всё ярче, ровнее горит.
Его огонёк-невидимка

Ложится, как отблик, на мир,
Представленный чувствам и глазу,
И слышится пение лир,
И утро подобно алмазу.

И в банке с водой на окне
Играет цветами свет радуг.
И что-то такое во мне, –
Загадка какая-то, радость, –

Ещё неокрепшим ростком
Пытается к жизни пробиться,
Душа покидает свой дом
И в даль устремляется птицей.

И в этом полёте она
Парит в невещественном свете:
Любовь она, радость сама.
И день волшебством тихим светит.

Лето в небе пушинкою тает.
Уплывают мечты-корабли.
Птиц печальных потянутся стаи,
Растворяясь в туманной дали.

Станут дни всё короче, короче.
Опустеют сады и поля.
Холодны и длинны будут ночи,
И тоскливо-бесцветна земля.

Интервал между альфой-омегой [60]
Долгих суток грядущей зимы
Будет грустен, заполнится снегом…
Чем зимою утешимся мы:

Стайкой милых душе свиристелей
Средь коралловых ягод в снегу?
Звуком их серебристых свирелей
На заснеженном берегу?..

Или инея хрупким узором?
Шубой снега, укутавшей ель?
Тёплых дней средь морозов зазором?
Белым танцем снежинок в метель?..

Вот опять ускользает «сегодня»
Из текучего летнего дня.
Память, с грустью вчерашнею сводня,
Что пугаешь грядущим меня?

Мы не знаем, каким будет «завтра».
Да и будет ли, – трудно сказать.
Для души нынче солнце на завтрак,
А на ужин – закат, стрекоза.

Две недели, – и кончится лето.
Паутинки дрожат на ветру.
Это к вёдру [61]примета. Лишь это
Стóит помнить душе поутру.

Всюду яблоки, яблоки, яблоки.
Гнутся ветки от яблок в саду.
Тихо падают, прыгают, валятся. –
То ль на счастье, а то ль на беду [62].

Мы на даче знакомого вечером
Пресловутым Ньютóном сидим:
Только нам не до яблока вечности, –
Мы поднимем его и съедим.

Суетятся под яблоней дачники:
Им упавшего яблока жаль.
Прошлый год были все неудачники,
А сегодня – такой урожай!

На тележках, в мешках и авоськами,
И потея, и часто дыша,
Всё, что не довисело до осени,
Тащут в дом от осы и ежа.

Гонят соки. Варенья с повидлами
Варят в жёлтых латунных тазах.
Урожая такого не видывал
Наш народ в своих дачах-садах.

Всюду яблоки, яблоки, яблоки…
Тот не смог увезти, тот «проспал».
Станет мякоть коричневой, дряблою,
И начнётся сезонный завал.

Коль пропустишь все сроки вкушения,
В уксус сок перебродит, в вино.
И зароют сей плод искушения, –
Удобрением станет оно.

И припомнит однажды знакомая:
Был уже такой яблокопад,
И плодами завален был оными
Её двор и заброшенный сад.

И слетались на яблоки бабочки,
И почуяв броженья нектар,
«Адмиралы» [63], как пьяные бражники [64],
Поглощали садов «Солнцедар» [65].

Липнет глаз, словно крылышки бражника,
К этим райским румяным плодам.
Нет занятья нам более важного, –
По чужим послоняться садам.

Просто так. Впрочем, всё ж не без выгоды:
Снимки сделать с плодов и цветов.
Кто-то нас, подозрительных, выгонит,
Кто-то дать нам излишки готов.

Быть-не быть, брать-не брать, – не задача нам,
Если щедрый хозяин зовёт.
Расплачусь я стихами удачными,
Коли с дачником нам повезёт.

Из стакана простого гранёного
Кофе пьём мы, пока Зодиак
Не проставит на крыше зелёный нам
Восклицательный грушевый знак!..

Вот опять вспоминала о дочке
В полусонном мечтанье-бреду.
И струились воздушные строчки…
Но, проснувшись, я их не найду,

Не услышу ни слова, не внемлю
Звукам их полупризрачных нот.
Тяготеньем вернусь я на землю
В свой запущенный дом и в цейтнот.

Зажужжат роем планы-заботы
Летних дел, заготовок, суéт.
А невнятной поэзии ноты
Эхом гаснут в ночи, днём их нет.

Загрущу, смутно вспомнив те строчки,
Как в жару недопитый крюшон.
Почему же мечта вновь о дочке? –
А-а-а, за речкою поезд прошёл…