Людмила Кулагина - Радость и грусть бытия

Школа гриппует, и в ней карантин.
Как бесприютна земля!
Плещет бельё – паруса бригантин,
Мачты скрипят корабля…

О, волшебница, фея-судьба,
Обнови мою жизнь своей кистью.
Будь же мне адвокат, не судья.
Нарисуй солнце, травы и листья.

Нарисуй дорогих мне людей
И меня не забудь с ними рядом. –
Все цвета спрятал холод-злодей
Под белёсым невзрачным нарядом.

Как нестоек цвет жизни в снегах
Серо-белых просторов печальных.
Как я видеть хочу берега
Моей светлой мечты безначальной.

Набросай мне приморский пейзаж.
И смягчи слишком жёсткие тени.
Красок жизни устрой вернисаж –
Волшебство и мирáжи цветенья.

Пусть рисует твоя акварель
Тихих улочек старые сказки,
Сорок пятую параллель, –
Не жалей на неё свои краски.

Пусть утонет в лазури залив,
Пусть слепѝт ярким солнечным светом
Край лимонов, инжиров, олив
Золотистого южного лета.

Синь-лазурь для небес не жалей,
И волна пусть блестит изумрудом,
Малахит виноградных полей
Соревнуется с парком и прýдом.

Я одну теперь знаю мечту,
Что в костре моих чувств ещё тлеет.
Хоть полезность страданий я чту,
Сердце к радости всё ж тяготеет.

Нарисуй, воскреси, оживи! –
Как хочу быть сегóдня счастливой!
Подари краски жизни, любви
Под цветущею веткой оливы.

Когда уйдут метели и морозы,
Когда весна войдёт в свои права,
И лопнут почки в парке на берёзах,
Пробьётся к свету первая трава,

Покину я пролёжанный диванчик,
Где с книгами спасалась от хандры,
Увижу, как друг солнца – одуванчик
Заполонит унылые дворы,

Покроет жёлтой скатертью поляны,
Заставит суетиться Зеленхоз
И пчёл, чуть от нектаров пьяных
И от озона первых майских гроз.

Пойду в природу, чтобы причаститься
Дарам Весны и синего тепла:
Ведь я её апрельская частица, –
Она из тьмы меня для света извлекла.

Ах, как играл закатный луч в окне,
Какою бирюзой шелкá светились неба!
Пылали кисти клёна, как в огне
Под колесницей бога солнца – Феба [185].

Подтаяли сосульки на домах:
Зима решила под конец поплакать.
На ветке грач – как над псалмом монах.
И кое-где заметна явно слякоть.

Последняя неделя февраля
К весне мои фантазии склоняет.
И лучезарна так вечерняя заря,
И день уж не по-зимнему сияет.

Но стрелка времени приблизилась к шести, –
Всё меркнет враз, и колесница Феба
За зимний день, за горизонт летит.
Закат погас, оставив пепел неба.

Золотистый фантик на снегу.
Семя липы – жёлтое на синем.
Кое-где ручьи уже бегут.
Домик солнцем высвечен красивый.

Голубой, с подзорами-резьбой,
Домик тот – из солнечного детства,
Что сермяжной в будни был избой,
Но, как в храм, решивший приодеться.

Под застрехой – ласточки гнездо,
Под окном – черёмуха и вишни.
И, омытый вешнею слезой,
Жестяной конёк блестит на крыше.

Рядом всё растут дома-дворцы:
Подлостью оплачено искусство.
Где вы, детства сладость-леденцы?
Где вы, искренности детской чувства?..

Мне не надобно хорóм-дворцов,
Джипов в гаражах моих не будет. –
Пусть во мне лишь запах леденцов
Детской чистой радости пребудет.

Жизнь без надежд, без перспективы.
Жизнь – умиранье в нищете.
«Души прекрасные порывы»
Теперь совсем уже не те.

В них нет той силы и напора,
Что только молодость даёт.
Они проходят слишком скоро.
Сдаёт душа моя, сдаёт…

Годами скопленная мудрость
Мне говорит: не суетись, –
Разок Фортуна улыбнулась,
Чтоб вновь в чужих полях пастись.

Возделывай, как прежде, ниву:
Быть может, всё ж пора придёт,
Когда час жатвы справедливой
Для хлеба творчества пробьёт.

Так пусть зерно растёт и зреет…
В свой август с нетерпеньем зря,
Из-за того, что сумрак злее,
Не говори в сердцах: всё зря.

Пройдут и сумрак, и ненастье,
День просветлеет наконец.
Смиряй обиду, боль и страсти, –
Вот жатва та, что ждёт Творец.

Снег стал рыхлым, осел, посерел,
Отступила февральская стужа.
Птичий голос про март что-то спел.
Мир блестит, перевёрнутый, в лужах.

И на небе средь серости туч
Голубые всё ярче полоски.
Вновь ручьи завтра ринутся с круч,
Изумрудом засветят берёзки.

На прогретых местах чистотел
Вяжет крýжево зелени листьев.
Грач с ветвей к первой травке слетел,
И воробышек пёрышки чистит.

Среди старой пожухлой листвы
Копошатся вороны и галки.
Всё теплее дыханье весны.
Всё опасней на речке рыбалки.

И в болотцах вода всё синей.
Отзвучали канцóны [186]капелей.
Жажда жизни острей и сильней
В ожидании чуда апреля.

Уехать, уйти, убежать
От прозы скандального быта,
Залечь бы на дно и лежать,
Лежать погремушкой забытой…

Мне яблоки снились – к слезам,
К разбитым годáми корытам.
Закрыт вход в заветный Сезам
Талантов, тем бытом зарытых.

Когда две души, как одна… –
Но это из сказочек детства.
И нет того тихого «дна»,
И некуда, некуда деться,

И не убежать, не уйти
От сýдеб, начертанных свыше,
Когда сплетены так пути
Двух душ под семейною крышей.

Сегодня – радость, завтра – грусть…
Мир чувств в руках годов –
Как чемодан без ручки, груз
Плывущих талых льдов.

Зачем? Куда несём? – Вопрос.
Зачем течёт вода?.. –
Чтоб новый в ней тростник пророс
Сквозь зимы и года?..

Чтоб срезал дудочку пастух,
Пригнав стада на мель.
Чтоб поутру в ней пел петух,
Днём – птиц звучала трель.

Чтоб к ночи вешний соловей
Сменил вороний грай.
Про рай нам сон златой навей, –
Играй, пастух, играй.

Про край, где несть печалей-бед,
Где нас наш добрый Бог
Вознаградит, сдержав обет,
За боль, бесцельный жизни бег,
За камни всех дорог…