Расул Гамзатов - Суди меня по кодексу любви (стихи и поэма)

Как будто бы я выбрался живой!"

И я повергнут был в недоуменье:

Любовь людская - если это бой,

То бой, откуда нету возвращенья.

* * *

Я замышлял уехать в дальний край.

Хотел купить билет на поезд дальний,

Чтоб знала ты: хоть жизнь со мной - не рай,

Но без меня она еще печальней.

Я замышлял уехать впопыхах,

В краю далеком затеряться где-то,

Чтоб со слезами горя на глазах

Ты шла меня искать но белу свету.

Я бегство в край далекий замышлял,

Чтоб поняла ты, сколь тяжка утрата,

Но вдруг в какой-то миг соображал,

Что дома я, а ты ушла куда-то.

И сразу все на свете забывал,

Тебя искать бежал я виновато.

* * *

Серебряные россыпи монет

Мерцают в южном небе до рассвета,

Но за горой рождается рассвет,

Сгребает мелочь, чтобы спрятать где-то.

Встает заря из мглы, и птичий гам

О приближенье дня оповещает.

День настает, что он готовит нам,

Ни я, ни ты, ни кто другой не знает.

Благ для себя просить мне недосуг,

Заботиться лишь о тебе я в силе,

И я молю, чтоб горе и недуг

Беды и зла тебе не причинили,

И если все ж сгустится мгла вокруг,

Чтоб мы всегда с тобою вместе были.

* * *

В твоем плену я двадцать с лишним лет,

И кажется, ты мне связала руки.

Но вот порою друг иди сосед

Берет меня из плена на поруки.

Но на свободе грустен я и слаб.

Вокруг бесцветно все, все лица серы.

И, как свободу получивший раб,

Я жить не в силах без своей галеры.

Так, с привязи сорвавшись, волкодав

Лишь поначалу весело резвится,

Но вскоре, все заборы обежав,

Спешит к привычной цепи возвратиться.

И я свободе горестной взамен

Предпочитаю свой извечный плен.

* * *

Обычай старый есть в горах у нас:

Коль провожают замуж дочь родную,

Чтоб род ее навеки не угас,

Вручают ей лучину смоляную.

Горит очаг под крышею моей,

Горит, твоей лучиною зажженный,

Которая дороже и ценней

Иных богатств, тобою принесенных.

Горит очаг все жарче и светлей.

Блистают в наших волосах седины,

И может быть, уже пути не длинны

До тех счастливых и печальных дней,

Когда и мы проводим дочерей,

Им в руки дав зажженные лучины.

* * *

Длинней он будет или же короче,

Но все-таки: людской не вечен путь.

Взаймы даются людям дни и ночи.

Мы все, что нам дано, должны вернуть.

Мы что-то отдаем без сожаленья,

Другое надо с кровью отрывать.

Порой бывает, занавес на сцене,

Едва поднявшись, падает опять.

Я вижу сам, что молодость осталась

За далью гор и за чертой дорог.

И, собираясь подвести итог,

Уже стоит придирчивая старость.

О милая, когда б я только мог,

За счет своих - твои бы дни сберег.

* * *

Дождь, оставляя капли на окне,

Стучит, стучит в стекло порой ночною.

Что он шумит? И так не спится мне,

Тебя, моей любимой, нет со мною.

Но быстролетны приступы грозы,

И дождь, поняв, что мало в шуме толку,

Вдруг перестал, оставив след недолгий

На стеклах три некрупные слезы.

Все стихло, даже капель не осталось.

Я вдаль смотрю, где все темным-темно,

Н вспоминаю, что и мне случалось

Когда-то слезы лить давным-давно.

Случалось мне стучать в твое окно,

Которое на стук не открывалось.

* * *

Ты чешешь косу, огорчаясь тем,

Что в ней седые волосы нередки.

Зачем их прятать, стряхивать зачем

Осенний первый снег с зеленой ветки?

Он неизбежен, осени приход,

Старанье задержать ее напрасно.

Пусть падает листва, пусть снег идет

И осень красотой своей прекрасна.

Быть юным вновь мне тоже не дано.

Пусть, обеляя нас, подходит старость.

Пусть злобствуют метели, все равно

В груди у нас тепло еще осталось.

Нас годы украшают, и давно

Ты мне такой красивой не казалась.

* * *

Ты среди умных женщин всех умнее,

Среди красавиц - чудо красоты.

Погибли те, кто был меня сильнее,

И я давно пропал, когда б не ты.

Махмуд не пал бы много лет назад,

Когда Марьям сдержала б слово честно,

Не дали бы Эльдарилаву яд,

Когда б верна была его невеста.

Лишь женщина в любые времена

Спасала и губила нас, я знаю,

Вот и меня спасала ты одна,

Когда я столько раз стоял у края.

Неверному, ты мне была верна,

Своею верностью меня спасая.

* * *

Осталась нам едва ли треть пути.

С тобою век мы прожили, и ныне

Мечтаю жизнь окончить и уйти

Я до того, как ты меня покинешь.

А ты последний час мой освети,

Забудь свои обиды, умоляю,

Прошу: еще за то меня прости,

Что малое наследство оставляю.

Хоть все и говорят, что я богат,

В действительности я богат не очень.

Награды? Что тебе от тех наград!

Тебе я оставляю наших дочек

Да песни, о которых говорят,

Что сделал их не я, а переводчик.

* * *

Над головами нашими весною

Шумело дерево на склоне гор,

И мы в тот час не думали с тобою,

Что дровосек уже вострил топор.

Любовь людей на дерево похожа,

Она цветет, на свете все презрев,

Ужели и она бессильна тоже,

Как перед топором стволы дерев?

Мы дерево свое растили долго.

Тряслись всегда над детищем своим,

Так неужели злу и кривотолкам

Его мы на погибель отдадим?

Ужель обиды наши и сомненья

Позволят превратить его в поленья?

* * *

Когда ты вовсе не существовала б,

Я, кажется, не прожил бы и дня,

Кто б стал причиной бед моих и жалоб,

Кто б стал истоком счастья для меня?

К кому б летел я из краев далеких,

О ком печалился, о ком грустил,

К кому другому обратил бы строки,

Которые тебе я посвятил?

Ужель б сады и птицы пели,

Когда бы я твоих не видел глаз,

Ужели б звезды в небесах горели

И солнца свет над миром не погас?

Коль не было б тебя, то неужели

Я быть бы мог счастливым, как сейчас?

* * *

Красавицу певец Эльдарилав

Посватал из селения чужого,

Но выдали невесту за другого

Ее отец и мать, любовь поправ.

И на веселой свадьбе яд в вино

Подсыпали и дали стихотворцу.

И хоть обман он понял, все равно

Рог осушил, как подобает горцу.

Он поступил, как повелел адат

То исполнять, что старшие велят.

И, рухнув возле самого порога,

Он так и не поднялся, говорят.

Мне кажется: я тоже пью из рога,

Хотя и знаю - там подмешан яд.

* * *

Был мой родитель горским стихотворцем.

За долгий век он написал в стихах

О всех соседях, всех хунзахских горцах,

Об их деяньях светлых и грехах.

И вот пришли однажды старики

И так сказали: "Мы понять не можем,

Как вышло, что о той, кто всех дороже,

Не сочинил ты ни одной строки?"

Но было у отца свое сужденье:

Кто, мол, жену возносит - тот глупец,

А кто жену поносит - тот подлец.

...А я всю жизнь писал стихотворенья

О собственной жене, и наконец

Я понял лишь теперь, что прав отец.