Пьер-Жан Беранже - Песни

Навуходоносор!"

Державный бык коренья жрет,

Ему вода речная - пойло.

Как трезво царь себя ведет!

Поэт воспел царево стойло.

И над поэмой государь,

Мыча, уставил мутный взор.

Ура! да здравствует наш царь!

Навуходоносор!

В тогдашней "Северной пчеле"

Печатали неоднократно,

Что у монарха на челе

След царской думы необъятной,

Что из сердец ему алтарь

Воздвиг народный приговор.

Ура! да здравствует наш царь!

Навуходоносор!

Бык только ноздри раздувал,

Упитан сеном и хвалами,

Но под ярмо жрецов попал

И, управляемый жрецами,

Мычал рогатый государь

За приговором приговор.

Ура! да здравствует наш царь!

Навуходоносор!

Тогда не вытерпел народ,

Царя избрал себе другого.

Как православный наш причет,

Жрецы - любители мясного.

Как злы-то люди были встарь!

Придворным-то какой позор!

Был съеден незабвенный царь

Навуходоносор!

Льстецы царей! Вот вам сюжет

Для оды самой возвышенной

Да и ценсурный комитет

Ее одобрит непременно;

А впрочем, слово "государь"

Не вдохновляет вас с тех пор,

Как в бозе сгнил последний царь

Навуходоносор!

Перевод В. Курочкина

Брось на время, Муза, лиру

И прочти со мной указ:

В преступленьях - на смех миру

Обвиняют нынче нас.

Наступает час расправы,

И должны мы дать ответ.

Больше песен нет для славы!

Для любви их больше нет!

Муза! в суд!

Нас зовут,

Нас обоих судьи ждут.

Мы идем. Лежит дорога

Мимо Луврского дворца:

Там в дни Фронды воли много

Было песенкам певца.

И на оклик часового:

"Кто идет?" - припев звучал:

"Это Франция!" Без слова

Сторож песню пропускал.

Муза! в суд!

Нас зовут,

Нас обоих судьи ждут.

На другой конец столицы

Через мост изволь идти.

Буал_о_ лежит гробница,

Между прочим, на пути.

Из обители покоя

Что б воскреснуть вдруг ему?!

Верно, автора "Налоя"

Засадили бы в тюрьму!

Муза! в суд!

Нас зовут,

Нас обоих судьи ждут.

Над Жан-Жаком суд свершился

И "Эмиль" сожжен был им;

Но, как феникс, возродился

Он из пепла невредим.

Наши песни - невелички;

Но ведь, Муза, враг хитер:

Он и в них отыщет спички,

Чтоб разжечь опять костер.

Муза! в суд!

Нас зовут,

Нас обоих судьи ждут.

Вот и зала заседаний...

Что ж ты, Муза? Как, бежать

От напудренных созданий?

Ты же любишь их щелкать...

Возвратись; взгляни, вострушка,

Сколько смелости в глупцах,

Взявшись весить погремушку

На Фемидиных весах.

Муза! в суд!

Нас зовут,

Нас обоих судьи ждут.

Но бежит моя буянка...

Я один являюсь в суд.

Угадайте ж, где беглянка

Отыскать могла приют?

С председательской гризеткой,

Смело к столику подсев,

За вином и за котлеткой

Повторяет нараспев:

"Муза! в суд!

Нас зовут,

Нас обоих судьи ждут".

Перевод И. и А. Тхоржевских

Попав под суд из-за доноса,

Я судьям сам строчу донос:

Когда я шел к вам для допроса,

Поэт стишки мне преподнес.

Судя по бойкости куплета,

Он вас язвит не в первый раз...

Арестовать его за это!

Арестовать его тотчас!

Он зло смеется над преградой,

Какую ставят для стихов,

Зовет их "страждущих отрадой"

И верит в славу храбрецов.

Ну как же вам простить поэта

За гимны Музочке моей?

Арестовать его за это!

Арестовать его скорей!

Он по героям правит тризну

И льстит гонимым без стыда.

Пожалуй, петь начнет Отчизну?..

Ведь это дерзость, господа!!

Он хвалит то, что мной воспето,

И видит ум во мне - не в вас...

Арестовать его за это!

Арестовать его тотчас!

Перевод И. и А. Тхоржевских

Как кротко-ласково осеннее светило!

Как блеклый лес шумит и в глубь свою зовет!

Уже надежды нет, чтоб ненависть простила

Мои напевы мне и смелый их полет.

Здесь навещал меня мечтаний рой прекрасный,

Здесь слава мне порой шептала свой обет.

О небо, раз еще пошли мне луч свой ясный!

Даль рощи, повтори прощальный мой привет!

Зачем не пел я так, как птица меж ветвями?

Как был бы волен здесь я с песнею своей!

Но родина моя - унижена врагами

Клонила голову под иго злых людей;

Стихами колкими я мстил за край несчастный.

Лишь для стихов любви преследований нет.

О небо, раз еще пошли мне луч свой ясный!

Даль рощи, повтори прощальный мой привет!

Их ярость скудных средств меня уже лишила;

Теперь грозят судом веселости моей.

Святою маскою их злость лицо покрыла:

Заставлю ль их краснеть я прямотой своей?

Пред божествами лжи преступник я опасный;

Пред богом истины вины за мною нет.

О небо, раз еще пошли мне луч свой ясный!

Даль рощи, повтори прощальный мой привет!

Величье наше пел я над его могилой,

О славе вспоминал в надгробной песне я;

Но - неподкупная - перед победной силой

Убийства государств хвалила ль песнь моя?

Когда давал ты, лес, мне свой приют прекрасный,

Империю ль я пел? Ее ли солнце? Нет!

О небо, раз еще пошли мне луч свой ясный!

Даль рощи, повтори прощальный мой привет!

Надеясь мне нанесть позор и униженье,

Пусть цепи для меня вымеривает суд!

В цепях и Франция. Оковы, заточенье

В ее глазах венец моим стихам дадут.

Пусть за окном тюрьмы мерцает день ненастный:

Мне слава принесет свой радующий свет.

О небо, раз еще пошли мне луч свой ясный!

Даль рощи, повтори прощальный мой привет!

Не навестишь ли ты мой угол, Филомела?

Когда-то от царя терпела горе ты...

Пора: тюремщик ждет; ему так много дела!

Прощайте, нивы, лес, долины и цветы!

Готовы цепи мне; но я душою страстной

Свободе гимн пою, храня ее завет.

О небо, раз еще пошли мне луч свой ясный!

Даль рощи, повтори прощальный мой привет!

Перевод М. Л. Михайлова

Вино в тюрьме дает совет:

Не горячись - ведь силы нет.

И за решеткой, во хмелю,

Я все хвалю.

От стакана доброго вина

Рассудил я здраво, что сатира,

В видах примиренья, не должна

Обличать пороки сильных мира.

Лучше даже в очи им туман

Подпускать куреньем фимиама,

Я решил, не затрудняясь, прямо,

Осушив еще один стакан.

Вино в тюрьме дает совет:

Не горячись - ведь силы нет.

И за решеткой, во хмелю,

Я все хвалю.

С двух стаканов доброго вина

Покраснел я, вспомнив о сатирах.

Вижу: вся тюрьма моя полна

Ангелами в форменных мундирах.

И в толпе счастливых поселян

Я воспел, как запевала хора,

Мудрость господина прокурора,

Осушив еще один стакан.

Вино в тюрьме дает совет:

Не горячись - ведь силы нет.

И за решеткой, во хмелю,