Феликс Кривин - Круги на песке

Ждал Воробей на ветке,
Когда созреют сливы.
Голодные нередко
Надеждою счастливы.

Но околел он прежде,
Чем подоспели сливы:
Счастливые надеждой
Порой нетерпеливы.

Училась Галка у Орла
Из стада красть баранов.
Она способная была,
Бралась за дело рьяно.

Хваталась цепко, но взлететь
Силенок не хватало…
Да, чтоб наукой овладеть,
Одной науки мало.

Сказал Верблюд Верблюду: «О-хо-хо!
И я, как ты, в былые дни когда-то
Носил одни лишь дыры и заплаты…
И знаешь, парень: было мне легко.

А вот теперь, когда пора настала,
Когда и мне как будто повезло,
Когда ношу я сундуки с металлом, —
Мне почему-то стало тяжело».

Тормошит Мышонок Мышь,
Вон из норки просится:
«На другого поглядишь —
Как с ним кошки носятся!»

Отвечает мать в сердцах:
«Глупая ты кроха!
Если носят на руках,
Значит, дело плохо».

Да, Лебедь рвется ввысь, и в этом есть резон.
И Щука в холодок стремится не напрасно.
Рак пятится назад: что сзади, знает он,
А что там впереди — ему пока не ясно.

А воз стоит. И простоит сто лет.
И о другой он жизни не мечтает.
Пока в товарищах согласья нет,
Ему ничто не угрожает.

Лев настигал Быка. Бык спрятался в пещере.
Поободрал бока, но жив по крайней мере.
Он думал переждать, но тут случились козы.
Пошли быка бодать — ну прямо смех и слезы.

Бык молча все сносил, не издавал ни звука.
Хоть не хватало сил терпеть такую муку,
Но он смирял свой гнев, бодать себя позволил:
Когда на воле Лев, спокойней жить в неволе.

Над гробницей плачет Обезьянка.
Обезьянке человека жалко.
А Лиса ей говорит: «Соседка,
Ты, никак, оплакиваешь предков?»
Обезьянка слезы утирает,
Обезьянка всхлипывает громко.
«Предки — что! — печально отвечает. —
Тяжелей оплакивать потомков…»

Трагическую маску нашла в траве Лисица
И проронила скорбно: «Какой позор и стыд!
Хозяин-то, наверно, с друзьями веселится,
Меж тем как под забором лицо его грустит.»

И заключила гордо: «Нет, мы живем иначе,
Не выставляем морды на посторонний суд.
И хоть и мы, бесспорно, в душе нередко плачем,
Но морды, наши морды улыбками цветут!»

Кобылица жеребенка родила,
Родила она ребенка от осла.
И понятно всем и каждому вполне,
Отчего такое ржанье в табуне.

Ой кобылушки, ретивые сердца,
Выбирая жеребеночку отца,
Не скачите, закусивши удила,
Отличайте как-то лошадь от осла!

Подложили Наседке змеиные яйца.
Удивляйся, наседка, горюй, сокрушайся!
Ну и дети пошли! Настоящие змеи!
Может быть, мы воспитывать их не умеем?

А Змею посадили на яйца Наседки.
У Змеи получились отличные детки.
Потому что Змея относилась к ним строго.
До чего же ответственна роль педагога!

Воробей попался в западню,
За сухое зернышко попался.
Старый Волк попался за свинью —
Он и раньше хорошо питался.

И сказал прозревший Воробей:
«Мне бы только выйти поздорову.
Уж теперь-то буду я умней:
Непременно украду корову!»

Уж сколько говорено было Сове:
«Тянись-ка, голубушка, к свету!»
Но нет, не прижились в ее голове
Полезные эти советы.

Не хочется к свету тянуться Сове,
Ей нравится мрак беспросветный.
Не верит Сова, что учение — свет:
Она от учения слепнет.

«Погляди сюда, сынок, —
Учит Краба мама. —
Ты ползешь куда-то вбок,
Нужно ползать прямо».

«А сама ты как ползешь?
Тоже мастерица!»
Каждый всех учить хорош,
И никто — учиться.

Попавши в блюдце, Муха ликовала:
«Да здесь же пищи — выше головы!
Как хорошо, что я сюда попала!
Эх, мухи, мухи… просчитались вы…»

И — захлебнулась. Утонула в блюдце.
Теперь бы жить, однако же — увы!
И счастьем тоже можно захлебнуться,
Его имея выше головы.

За Волком гонятся собаки.
Сопротивляться что за толк?
Чтоб избежать неравной драки,
Не быть затравленным как волк.

Смирив жестокую натуру,
Пошел матерый на обман:
Он нацепил овечью шкуру…
И был зарезан как баран.

Синица хвасталась, что море подожжет.
Вы слышали? Какое горе!
Засуетились жители болот,
Хватают ведра, носят воду к морю.

Синица хвасталась, но моря не зажгла,
Одумалась злодейка, вероятно.
Тут у лягушек новые дела:
Хватают воду и несут обратно.

В миг доброты позволил Волк Овечке
Сказать одно правдивое словечко.
И тут она ему сказала правду:
«Чтоб ты пропал! Чтоб не дожил до завтра!

Чтоб весь твой род лежал в пыли дорожной!..»
Волк озверел: ну, право же, ей-богу,
Словечко правды выслушать бы можно,
Но столько слов — пожалуй, это много.

Огромный Пес — а Зайца не догнал.
Пришлось ни с чем с охоты возвращаться.
Ох, этот Заяц! Он хотя и мал,
А бегает — большому не угнаться,

А почему? Не взять Собаке в толк.
Она ведь тоже бегает не хуже…
Собака только выполняет долг,
А Заяц в пятки вкладывает душу.

По одежке встречает Павлина земля,
Но, прославив его повсеместно,
Не Павлина, а скромного Журавля
Провожает в полет поднебесный.

Что такое одежка? Простое тряпье.
Не одежка людей возвышает.
Мы на землю приходим совсем без нее,
Но по-разному нас провожают…

Спросили Осла для решения спора:
Как любит ходить он — с горы или в гору?
В какую бы пору охотней он шел?
«Я лучше бы ездил, — ответил Осел. —

Запряг бы осла да шарахнул дубиной,
Иначе не сладишь с упрямой скотиной.
Тут главное дело — покрепче узда!»
Прекрасная вещь — верховая езда!