Альберт Зинатуллин - Эпистолярий

Смотри, монашек! Как они играют!

Ну, вот... опять я не договорил.

Deja vu*

(Иерусалим)

***

… Или я накурился кривой тегеранской травы,

Даже страшно подумать - одни бедуины кругом.

Я молчу на наречьях забытой до боли страны,

Как счастливые птицы, держащие в клювах Кедрон.

В этом месте встречаются вдруг, не заметив друг друга,

Сивов о ронка в небе и взгляд парусов из Хитт и ма,

Кипарис у дороги, чью тень собирают по кругу,

Чтоб укрыть, хоть бы кончик ресницы! Кому не хватило,

Утешают себя огурцами, арбузом, водою…

Если в Ерушалайм будешь двигаться из Назирака,

Обязательно встретятся!.. Если глаза не открою,

А открою я их обязательно. Просто от страха.

В это время я каждую ночь, как те птицы, которые ночью

Вылезают из веток на желтую греться луну…

Без вчера и сегодня - свободен и сосредоточен -

Мой безногий сосед, на протезах уснувший в углу.

Он лежит, как Амос в сиком о ровых рощах Фек у и…

Босиком, без сапог, в башмаках, и опять босиком -

Слишком долго он шел, дорогой мой, дорогой не тою,

Чтобы нынче с неё повернуть ни с того, ни с сего.

Я и воду принёс, разложил этих, как они, спелых!.. -

Чтобы всё объяснить, мне не хватит и тысячи лет!

Просто нет ничего, что могли бы мы заново сделать,

А тем более, что-то исправить, тем более - нет!

Из окна Тадж-Махала, равн о , как из окон барака -

Соломона дыханьем оливковым пахнет звезда!

Если в Ерушалайм будешь двигаться из Назирака…

Опоздаешь на миг, а окажется, что навсегда.

И, наследник пропахших мочёю и одеколоном

Пары старых протезов, сижу у вечерней воды.

Я как будто бы видел всё это, как будто бы снова -

Этот Ерушалайм и проклятые эти плоды!..

Я смотрел, как на них появилась и высохла плесень,

Я их сроду не ел… лучше б мне их не видеть в глаза!

И сквозь пламя свечи я узнал покачнувшийся месяц,

Месяц душный и липкий, отчаянный месяц Нисан…

***

Тот год я помню очень хорошо.

Отец не спал. И скот в хлеву не блеял.

Предчувствовали снег, но снег не шёл.

Он всё не шёл - густой, протяжный, белый…

В ту ночь висеть остались до зимы

Несрезанные гроздья винограда.

Отец сказал, что это так и надо,

Но и зимой не трогал их никто.

Отец никак не мог надеть пальто.

Мы с братьями топтались у порога -

Волнение, растерянность, тревога…

Надеялись на снег, но снег не шёл!

Отец сказал, что это хорошо.

Никто не понял, что происходило…

Зима в тот год внезапно наступила,

Тем более, когда живёшь в глуши -

Блуждая в темноте своей души,

Как со свечой по вымершему дому,

В котором всё до боли незнакомо:

Сандалии при входе, полумрак,

Сундук для книг, стоящий точно так,

Как если б он стоял на самом деле.

Знакомый запах. Все уже поели.

И одеяла свёрнуты в углу…

Я вымыл руки и теперь могу

Идти играть, скакать в камнях с верёвкой,

Глазеть на птиц. В то утро очень ловко

Я подтянул маслины уходя…

И рук не отнимая понял я,

Что если вверх весь день бросать маслины -

То облака плывут неуловимо

И видно, как вращается земля!

С тех пор не спал отец и вся семья,

Едва зима задышит у порога -

Волнение, растерянность, тревога…

И видно, как вращается земля.

***

… Потом был колодец и слива росла.

Слива ещё во дворе росла!

Синяя слива и птица над ней

Летела без отдыха несколько дней.

Опустилась она и качнулась листва,

Отражаясь в колодце, как будто листва.

Я заметил на сливе невидимый блик,

И вот-вот упадёт, и уснул в тот же миг…

«Я райские травы ногами топтал,

Диск золотой надо мной летал.

Я райские травы ногами топтал,

Звёзд хоровод надо мной мерцал…»

Я за долю мгновенья обрёл и навек

Потерял, как теряет любой человек,

Когда слива и птица друг друга задев,

Разбудили меня, громко щёлкнув в воде!

Успел я сорвать напоследок в траве

Цветок. Я держать его буду тебе!

… Потом был колодец и слива росла.

Слива ещё во дворе росла!

Но пустыми руками я трогал лицо,

Как застывшее олово твёрдым свинцом.

И до дыр я глаза себе песней протёр,

Той, что пел незнакомый заезжий актёр:

«Я райские травы ногами топтал,

Диск золотой надо мной летал.

Я райские травы ногами топтал,

Звёзд хоровод надо мной мерцал…

Но пришел мой черед по земле ступать

И рожая меня громко вскрикнула мать!

Долгий путь по земле мои ноги прошли,

Но по райской траве всё скучают они…»

***

В отчаянье и одиночестве

пускаюсь я в путь,

без надежды

когда-нибудь даже приблизиться к цели...

Над головой,

тишиною ожившею вдруг,

кружится птица

в полузабытом веселье…

Безместная… Ей

хорошо с высоты различимы

и призраки, и люди, и следы.

Иллюзии

так ясны нестерпимо...

Прекрасное не требует воды.

Хрустит песок,

вот я и встретил друга...

Он умер

безмятежно и легко -

от времени. От этого недуга

еще не выздоравливал никто.

Открываю глаза ... Мотыльки...

Мотыльки не кусаются, знаю.

Закрываю глаза, понимаю -

всё к зиме, даже это к зиме...

Я остался один на земле

и скользят молодые улитки

по глазам, где-то там...

в глубине.

КНИГА В КНИГЕ *

(часть 3)

ЛУННЫЕ ЯБЛОКИ

( стихи неизвестного автора )*

К высылаемой КНИГЕ

… Я мажу пальцами горчицу на пирог

И бородою вытираю руки,

В посуду винную (я думаю - от скуки)

Мочусь с утра. И выйдя за порог,

Я никогда не помню - хоть ты тресни -

Как попадаю вечером домой?

Пою всегда одну и ту же песню:

Что Хаз-Булат… на редкость удалой.

Ну, в общем, я тот самый дурачок,

С которым можно поболтать о том, об этом.

Да!.. У меня есть Книга! Пустячок -

Известный труд забытого Поэта.

Люблю я эту братию! Веселье

У них одно - подкинуть переплёт,

Шарах! и труп Читателя плывёт

От первой строчки до последней.

Плыви и ты! Поэзия, мой друг,

Всего лишь Языка нелепая попытка

Свою тоску отчаянную вдруг

Невыразимой выразить улыбкой!..

И вот уже с улыбкою глумливой

Подстерегает Автор где-то здесь:

То выскочит - зарежется! То весь

В какой-нибудь помаде! То сопливый!

Дарю Её - тебе, мой потный друг!

У вас, я слышал, жарко нынче летом? -

Пусть эта Книга охладит приветом

Тебя! А что… читай её без брюк!

И если у тебя ещё стоит

Бутылка на столе, стакан и сливы!

Какой прекрасный повод быть счастливым -

Читай, да пей! И - кланяйся своим…

( пролог )

Божье имя во рту Что как пёрышко нежил

Так и жил на земле Будто н е жил...

И не н а жил Я другого ремесла

Винным ветром Валит с ног меня весна